Явка в Копенгагене: Записки нелегала
Шрифт:
В отеле жить неудобно, а главное— накладно. Через неделю с большим трудом нашли комнату, которую сдавала одна итальянка в довольно шумном районе Чакариты. С одной стороны улицы отчаянно дымила труба мусороперерабатывающего завода, с другой, во дворе, куда выходило наше окно и где, казалось бы, должно было быть тихо, целыми днями рабочие резали автогеном трубы и рельсы, а в обед разжигали огонь и готовили себе асадо. Запахи то горячего металла, то жареного мяса постоянно наполняли нашу комнату, от чего очень страдала прежде всего «Веста». Тут еще чуть не случилась беда: сходя с подножки поезда, «Веста» каким-то образом ударилась животом. Местного языка она еще не знала, поэтому необходимо было срочно найти гинеколога с немецким или английским языком. По объявлению в газете «Buenos-Aires Herald» нашли немецкого врача-гинеколога, доктора Эверкена. Вызвали его к себе по указанному в газете телефону. Пришел высокий немец с очень добрым лицом, оказавшийся профессионалом высокого класса, владевшим несколькими языками. Он вел частную практику, подрабатывал также в Немецком госпитале. Оп быстро принял меры, и через три недели «Веста» уже была снова на йогах. Хозяйка квартиры, в которой мы жили, увидев, что мы ожидаем рождения ребенка, стала нас выживать, устраивая мелкие провокации и предъявляя надуманные претензии. Нужно было устраиваться на работу, и я решил поступить на механический завод «Науэль».
Поступавших на завод было несколько человек. Вступительный экзамен на вакантное место слесаря-монтажника был на первый взгляд прост: бригадир вручил каждому из пас по железной пластинке 150 х 200 х 6 мм, ножовку по металлу, плоский напильник, сверло, штангенциркуль, циркуль по металлу и метчик. При помощи этих инструментов необходимо было начертить на металле два одинаковых шести-шестиугольникастрого придерживаясь указанных размеров. Затем в пластине должно было быть вырезано отверстие, в которое с допуском в 0,5 мм должен был войти изготовленный испытуемым шестиугольник, причем входить он должен был в любом положении. Из трех десятков человек— кандидатов на вакантную должность, по качеству и по времени (четыре часа) с этим заданием справились лишь трое, в том числе и я. В условиях ужасающей безработицы на то время это было несомненной удачей.
Через некоторое время «Веста» получила аргентинское гражданство.
Аргентина, как и США, страна многонациональная, добившаяся значительного экономического и технического прогресса за счет квалифицированной рабочей силы, прибывавшей в первую очередь из европейских стран. На заводе вместе со мной работали выходцы из Испании, Германии, Польши, Украины и даже Грузии, приехавшие в страну в основном после Второй мировой войны. Среди них были и власовцы, и бывшие полицаи. Работал я слесарем-сборщиком, освоив эту специальность на курсах механиков сеньора Сливы еще в мой первый приезд в страну. Условия работы на предприятии были довольно тяжелые, так что к концу рабочего дня все мы были совершенно прокопченные и насквозь пропахшие дымом. От холода спасал нас еще и кузнец Томас, у жаркого горна которого мы грелись и кипятили молоко, выдававшееся администрацией за вредность производства. Томас был умным и рассудительным человеком, с которым интересно было поговорить и о футболе, и о политике. Больше о футболе, конечно, хотя в Аргентине футбол, как ни в какой другой стране, тесно связан с политикой, являясь своего рода громоотводом народного недовольства.
Жили мы в это время в небольшом домике под черепицей, которым владела старая одинокая фрейлейн Припица, приехавшая из Австрии еще до войны. Мы снимали в доме крохотную комнатку со стеклянным люком в потолке вместо окна и с кухонькой, строго придерживаясь очень важного для нелегала правила: жить по средствам. При доме был маленький сад, где росли лимоны, апельсины и всевозможные экзотические цветы. Мы ждали нашего первого ребенка, и хозяйка с чувством беспокойства косилась на полнеющую на глазах фигуру «Весты». Старушка уже неоднократно намекала, что она привыкла жить в тишине и покое, и сетовала на то, что с появлением ребенка здесь станет несколько шумно. Сама она замужем никогда не была, детей не имела по причине того, что была убежденной феминисткой-мужененавистницей, и меня самого-то она терпела в своем доме лишь потому, что очень уважала «Весту», с которой они разговаривали только на немецком языке.
Понимая, что работа на заводе, будучи сама по себе крайне утомительной, не давала каких-либо перспектив в смысле выхода на интересующие нас связи, мы по согласованию с Центром решили попытаться открыть свое собственное дело, с тем чтобы занять хоть какое-то место в обществе.
В ноябре 1964 года я уволился с завода, и мы стали подыскивать, чем бы этаким нам заняться. Организация мастерской по ремонту автомобилей или автозаправочной станции в условиях тяжелейшего экономического кризиса, охватившего всю страну, нам казалось делом крайне дорогостоящим и опасным в смысле конкуренции. К тому же Аргентина для нас была страной промежуточной. Могут пройти годы, прежде чем появится постоянная клиентура. Поэтому мы каждый день изучали объявления в газетах, подыскивая что-нибудь для нас подходящее, компактное и к тому же не слишком дорогостоящее.
К этому времени мы снова переехали, на этот раз в баррио Сан-Андрес, где неподалеку от одноименной станции пригородной электрички нашли довольно недорогую квартиру, состоявшую из крохотной гостиной, такой же спальни, кухни и террасы, расположенных на втором этаже двухэтажного особняка. Первый этаж занимали хозяева— хромая старуха баронесса с незамужней дочкой тридцати с лишним лет, с русским именем Натали. Она превосходно владела английским языком, имела машину «опель-рекорд» и работала менеджером в какой-то крупной американской компании.
Центр советовал нам подыскать какое-нибудь дело (небольшой магазин, кафе или что-то в этом роде) в районе, преимущественно населенном выходцами из США или Германии. Это давало бы возможности для расширения наших связей с выходом на США — Канаду. Стоял ноябрь — начало лета в Южном полушарии. Мы стали часто посещать во время наших прогулок районы Акасусо, Оливос, Флорида и другие, где проживал интересующий нас контингент. Проводили время в боулинге, посещали рестораны и кафе, присматриваясь к публике. Однажды после спектакля в театре, где играли актеры-любители, в основном британского происхождения (шла пьеса Оскара Уайльда «Как важно быть серьезным» на английском языке), мы зашли в маленькую закусочную на авениде Сан-Мартин в баррио Акасусо, где торговали отлично приготовленными гамбургерами и хот-догами. Закусочная эта носила название «У Хардта». За стеклом витрины была табличка, что данное заведение находится в продаже. Шла бойкая торговля. За столиками, выставленными на тротуар, слышалась в основном английская речь. По авениде Сан-Мартин проносились автомобили. Рядом были расположены торговый центр, боулинг, наиболее известные ночные клубы.
— Мне кажется, — сказала «Веста», кивая на объявление о продаже, — что это как раз то, что нам нужно.
— Надо бы познакомиться с хозяином, — сказал я. — Интересно, сколько же он хочет за это свое заведение.
Подошел официант, который исполнял также обязанности управляющего. Это был худой, высокий юноша лет двадцати. На его необыкновенно красивом смуглом латинском лице играла непринужденная улыбка. Он легко и ловко, как челнок, сновал по бару, и чувствовалось, что эта работа доставляла ему удовольствие. Кроме него, в баре работали лишь кассир да повариха, исполнявшая одновременно обязанности судомойки.
— Послушай, мосо, [24] — молвил я, обращаясь к официанту. — Нам хотелось бы поговорить с хозяином.
— Вы хотите купить это негосио? [25] — спросил юноша. — Меня зовут Хуан, — представился о. — Когда хозяин отсутствует, он оставляет меня вместо себя. Если вы купите этот бар, то не прогадаете. Здесь дело хорошо налажено, богатая клиентура, к тому же обслуживающего персонала, как видите, всего три человека. А хозяин, сеньор Хардт, сегодня на бегах на ипподроме, и будет он, наверное, очень поздно. А может, не придет вовсе.
24
Официант (арг.).
25
Дело, предприятие (исп.).
— А ты не мог бы ему передать, что мы хотели бы с ним переговорить? Мы будем завтра в это же время.
— Хорошо. Я передам ему вашу просьбу.
— А он, этот мистер Хардт, он что, нортеамерикано? [26]
— Да, сеньор. У него там семья;
— А почему он продает этот бар? Ведь он, судя по всему, имеет от него неплохой доход.
— О да, сеньор. Наш бизнес идет хорошо. Он сам организовал его три года тому назад, когда эта галерея только строилась, а боулинга не было и в помине. Здесь я работаю вот уже два года. А продает он этот бар, так сказать, по семейным обстоятельствам. У него там, в Штатах, появилась хорошая вакансия, и он туда уедет, как только продаст бар. К тому же там у него жена, дети.
26
Гражданин США.