Явление прекрасной N
Шрифт:
Она попыталась незаметно заглянуть в кардиограмму. Гордей, разворачивая ленту, не возражал, сразу проникнувшись симпатией. И как к будущей коллеге, и как к заботливой внучке, и как… к красивой девушке.
– В больницу опять не поедете? – в анамнезе Сергея Викторовича числилось два отказа от госпитализации за последние полгода. – Ирина, фуросемид…
Пока он вводил препарат, фельдшер сматывала провода.
– Я подпишу, – перевёл дыхание дед. – Давайте вашу бумагу.
– Резкие перепады давления, – сказал Ирина, наблюдая, как с лица Сергея Викторовича сходит восковая бледность. –
– Перепады давления – следствие, а не причина, – авторитетно заявил вполне оживший Сергей Викторович.
Голос у него оказался бодрый, быстрый – молодой и даже здоровый.
– Следствие чего? – переспросила Ирина.
Она аккуратно собирала в чемоданчик использованные ампулы, стараясь ничего не забыть. Последнее время Госнаркоконтроль требовал полного отчёта по препаратам, даже совсем безобидным. Неделю назад им пришлось возвращаться за ампулой, доставали из мусорного ведра в картофельных очистках.
– Проследите, чтобы в течение нескольких часов он не вставал, – Гордей произносил обязательные слова, девушка так же из вежливости кивала.
Ну, конечно, они наизусть знают, что делать при приступах.
– Каждые четверть часа проводите измерения. Если наметится рост давления, снова звоните нам.
– Стень, – сказал Сергей Викторович, и голос его как-то сразу потух.
Он неожиданно прошамкал это слово. Хотя зубы у деда почти все имелись в наличии. И для его возраста – в прекрасном состоянии.
– Что?! – удивился Гордей и даже прекратил писать.
Ручка зависла над формуляром.
– Не перепады давления. Стень опять проявился.
– Тень, – кивнула Ирина, натягивая тёплую куртку на синий «скоропомощный» костюм. – Можно и так сказать, если образно. Тень каких-то несчастий, право слово…
– Да не тень, – уже громко и с досадой проговорил старик, а внучка жалобно посмотрела на него:
– Ну, деда… Опять ты…
– Не буду, – вдруг сразу согласился тот. – Всё, всё, Алиночка, больше не буду.
Он засопел, плотнее укутавшись в одеяло, только пронзительные тёмные глаза торчали из-под коричневой клетки.
– Там у нас что опять? – спросил Гордей фельдшера. – Я слышал, ты вызов принимала…
Ирина передала ему ручной коммуникатор.
– Ты не поверишь, – ответила она. – На выбор. Дом через две улицы отсюда. Девушка опрокинула себе на руку кастрюлю с кипятком. Ещё один вызов по соседству: ножевое ранение. И ещё…
Вызовы поступали один за другим, и всё из этого района. С раннего утра адреса пострадавших выстраивались на навигаторе, словно некий злой волшебник шёл своей дорогой, а по пути от нечего делать разбрасывал несчастные случаи и обострения старинных болячек. А кое-где – и криминал. Он, этот злодейский волшебник, явно пробирался от железнодорожного вокзала в центр города.
– Стень, – из-под одеяла упрямо повторил старик.
– О чём это он? – Гордей тихо спросил девушку, когда все вышли в коридор.
– Его недавно оперировали. Стенирование коронаров, ну, вы же и сами знаете, – пожала она плечами, – наверное, дед стент имеет в виду.
Стент – каркас, который не даёт повторно сузится
– Его беспокоит имплант? – спросил Гордей.
– Не то, чтобы сам имплант, – замялась Алина. – Говорит, что какое-то странное ощущение после операции появилось. Вроде… как… голоса слышит. Но не звуки, а словно мысли чужие читает. Чувствует. Вот как сейчас. Услышал под утро гудок скорого, так и не заснул с тех пор. Меня разбудил, говорит что-то началось. Вроде как тучу принесло ветром в город. Но не в небе, а по улицам какой-то тёмный сгусток движется. Дед разволновался, ну и вот…
– Вы бы обратились к неврологу и психиатру, – покачал головой Гордей. – Возраст плюс сердечно-сосудистое… Похоже на невроз или ипохондрию, но может быть началом деменции. Обследуйте деда. А если опять давление подскочит – звоните нам. А ты…
Он хотел на правах старшего потрепать её по затылку, но вовремя одумался. Его большая ладонь зависла в воздухе, и Гордей, чтобы сгладить неловкость, полез во внутренний карман куртки. Достал свой мобильный:
– Учись… Если будут какие-то вопросы, или стажировка на скорой нужна, звони. Гордеев моя фамилия.
Гордей продиктовал Алине свой номер. Она записала, перезвонила, чтобы проверить. Грустно улыбнулась:
– Теперь, честно говоря, и не знаю – когда вернусь в универ. Дед же…
Снизила голос до шёпота:
– Без меня он – никак сейчас. Совсем сдал. А кроме него…
Алина махнула рукой, и Гордей понял, что они с дедом только и есть друг у друга.
Он вышел с Ириной во двор. Прошли по скрипучему насту к воротам. Ограда покосилась под тяжёлой снежной шапкой: Алина не справлялась с запущенным хозяйством.
Из хлипкой будки высунулась острая рыжая мордочка, чёрный нос напряжённо задёргался, провожая ненужных, по мнению пёсика, гостей. Но полностью появиться из будки рыжий не соизволил. Только лениво и простуженно тявкнул вслед. Голос для столь мелкого создания у него оказался очень даже достойный. Басовитый такой, без малейшего признака истеричного визга.
Гордей улыбнулся и пожалел, что у него нет с собой никакого угощения для этого мелкого, но не суетливого охранника. Пёс как две капли воды – и голосом, и внешней конфигурацией – был похож на Метастаза, кобеля, прибившегося с незапамятных времён ко двору подстанции скорой. Они вполне могли быть отцом и сыном, эти два пса, или ещё какими-нибудь родственниками.
Впрочем, в этом районе города когда-то точно прошёлся некий мелкий, рыжий и нахальный кобель. Очень любвеобильный и производительный. Эта порода – хлипкая, рыжая, остромордая и удивительно басовитая – заполонила все улицы частного сектора.
Зона «нахаловки» тянулась извилистой бесконечной змеёй, отрезанной от центра железнодорожной линией. Узенькие улочки, пропахшие нетронутым снежным пухляком и дымом из маленьких котельных. Старые деревянные домишки путались в ногах у недавно отстроенных коттеджей, одинаково отсвечивающих новомодным сайдингом. Их было немного: если у кого из местных и заводились деньги, предпочитали всё же переехать в более респектабельную часть города. Здесь дрожала под ногами земля от проходящих поездов и неистребимо воняло гудроном от «железки».