Язверь
Шрифт:
В полночь того же дня в большой казачьей избе Борейко устроил собрание. В пустую светелку набилось столько людей, что лавок для всех не хватило, и сидеть Гере пришлось на коленях у Ника. Опоздавшие ютились на подоконниках, переставив горшки с зеленью на пол. Верхний свет не включали.
Из-за полумрака и тесноты Гера поняла не сразу, что все собравшиеся — лемурги. И лишь когда ей передали листовку с изображением леопарда и надписью «Девятый съезд партии «За
Борейко разместился в дальнем углу за внушительным шестипалым столом с ножками в форме звериных лап. Откуда в Челябинской глуши мог взяться этот стол, оставалось гадать. Левая рука профессора неторопливо перемещалась от пепельницы и обратно, и в этот момент он шумно втягивал дым от самокрутки. Правой рукой он что-то быстро записывал в тетради. На плече у него болтался пиджак темного пролетарского цвета, на темени разместились не пригодившиеся очки. В целом образ вождя вполне подходил профессору, если бы не его лихие мальчишеские вихры.
Отложив записи в сторону, Борейко поднялся из-за стола.
— Сегодня на повестке следующие вопросы: пополнение в наших рядах и проблема «зеркальной ловушки». Начнем. Попрошу тишины! Знакомьтесь, друзья: Фельцер Артем, Погосян Дарья Асламовна и Гера Нестерова. — Называя Геру, он указал в ее сторону и попросил: — Выйди ко мне.
Гера не ожидала, что в первые же минуты всеобщее внимание Борейко обратит на нее. От пристальных взглядов ей стало не по себе. Ник слегка подтолкнул ее, и это движение помогло ей собраться.
— Гера — дочь известного в университетских кругах профессора Нестерова. Из под его пера вышли разные рукописи, в том числе книга про африканские культы. Гера, вероятно, не знает, но в юные годы мы со старшим Нестеровым крепко дружили. — Борейко снова к ней обратился: — Никита мне нашептал, что в рюкзаке у тебя тот самый выдающийся труд. Можешь нам его показать?
От чего же не показать рукопись, если так вежливо просят? Ведь любопытно же, зачем рукопись понадобилась профессору, и что он с ней собирается делать?
Через секунду Борейко уже энергично перелистывал страницы.
— Как истрепалась! — он осторожно перехватил стопку скрепленных вручную листов, с воодушевлением выпалил: — да, это та книга. Вот, послушайте: «Египетские пирамиды возводились не для захоронения фараонов. Пирамиды — это декорации, исполнявшие несколько функций. Первая: служить напоминанием величия умершего правителя. Вторая: сохранять веру потомков в путешествие души по загробному царству. Третья: быть саркофагом. Сам процесс погребения больше напоминает игру в прятки. Дословно: «Мы похоронили правителя, а вы его не нашли». Из этого должен следовать вывод: правитель физически перешел из одного мира в другой». И вот чуть дальше: «…все больше склоняюсь к мысли, что пирамиды — это, конечно, саркофаги, но построенные не как мавзолей, а для иных целей». Понимаете? И, конечно, вот это, — профессор по памяти раскрыл книгу ближе к концу. — «Пирамиды разбросаны по всем континентам. В Европе, в Америке, в Китае есть подобные сооружения».
— Хотите сказать, — Геру посетила догадка, — что пирамиды Древнего Царства предназначены для…
— Для погребения Транспорта, — закончил Борейко. — Уверен, что египетские фараоны были лемургами. Поэтому их приравняли к богам. Каждый фараон был хранителем личного Транспорта. На месте воронки строился храм, которым фараон пользовался при жизни, а после его смерти пирамиду полностью закрывали. То, что Транспорт в глазах наших предков носил божественное происхождение, ты поймешь несколько позже, когда мы посетим Городище.
Гера негромко добавила:
— Теперь понятно, почему египтяне относились к кошкам, как к священным животным.
Геру вернули в объятия Ника. Борейко приступил к второй части собрания, но она его больше не слушала. И пропустила мимо ушей рассказ про ловушку, из которой Борейко, как Иван из кипящего чана, вышел омолодившимся.
Теория появления египетских пирамид — вот что ее взволновало. Предположение, что они возводились не в честь фараонов, а как могильники Транспорта, такое ей в голову не приходило.
Раньше. До того, как она превратилась.
— Фараоны не были лемургами, — шепнул ей кто-то на ухо. — Могу поспорить. Хотите?
— Хочу, — она слезла с коленей Никиты и уселась на пол, чтобы лучше рассмотреть человека.
Волосы рыжие, брови почти бесцветные, узкие очки на кончике курносого носа. Прелестная шерстка. Девушка смотрела на нее дружелюбно, но будто бы с легкой завистью или чем-то подобным в глазах.
— Зовите меня Илона, — она протянула руку, и они обменялись рукопожатиями.
— Вы давно лемург? — спросила Гера, чтобы просто о чем-то спросить.
— Я невызревший лемург. То есть, во многих смыслах я полноценный лемург, но без способности к перемещениям. Зато я умею чувствовать. Например, я чувствую вашу привязанность к Нику.
— Ух ты! — Гера смутилась, ведь ее пристально рассматривали. — Что вы чувствуете?
— Потоки. От вас они тоже исходят, но Никита — настоящий генератор. Я вижу это так ясно, как люди видят туман или дождь.
Она придвинулась ближе к Илоне. Ногу пришлось подогнуть, так сидеть было удобнее.
— На что это похоже?
— На выбросы солнечной плазмы, — Илона откинула длинную прядь с лица. — Не все невызревшие могут их чувствовать, но у меня особенный дар. Наблюдения могут отнимать у меня много часов.
— Потоки ведь встречаются? Где?
Она указала рукой на точку пониже коленки Никиты:
— Здесь. Потоки сплелись.
Гера не задумывалась, любит его или нет. Их отношения с Ником не были близкими. С тех пор, как они познакомились, она только и делала, что составляла Нику компанию.