Язычники крещеной Руси. Повести Черных лет
Шрифт:
В его житии так и говорится, "что Ростов пребывает в идольском соблазне: не все ещё люди приняли Святое Крещение". То есть речь опять же идёт не о крещёных, по старой памяти оглядывающихся на старых Богов, а об откровенных и последовательных нехристях-язычниках.
В более поздних источниках говорилось, что "чернь Ростовская", не желая креститься, убегала в сопредельные государства, в том числе — в земли волжских булгар, чьи правители, очевидно, были сравнительно терпимы к язычеству подданных.
На этих землях
Храм действовал до XIV века, когда на его месте была сооружена церковь.
Другое упоминание о некрещёных славянских обитателях Северо-Востока Руси относится уже к 1229 году. В Лаврентьевской летописи упоминается, что некий Пургас вместе с мордвою напал на Нижний Новгород в ответ на нападение владимирского князя Юрия Всеволодовича на мордву, а Муромского Юрия Давыдовича — на "Пургасову волость", но был отбит.
Однако воины Пургаса спалили монастырь Богородицы и стоявшую вне городских стен церковь. В том же году Пургас был побеждён мордовским князьком Пурещем, объединившимся с половцами, "изби мордву всю и русь Пургасову, а Пургас едва вмале оутече" (то есть убежал с небольшой частью войска).
Итак, у истребителя православных церквей и монастырей Пургаса в подданных ходила некая "русь" — при том, что собственно население Владимирско-Суздальского Залесья стали называть Русью уже после монгольского нашествия.
Сам Пургас вроде бы действует заодно с мордвою — но и враждует с мордвином Пурешем, а с его именем связывают именно "русь". В восточной части мордовских земель, в бассейне реки Суры, антропологи выделяют признаки "ильменского типа", близкого также жителям южных берегов Балтики.
Очень вероятно, что перед нами очередной анклав некрещёных русов, на этот раз — в мордовских землях. Со следами языческих русов Пургаса мы еще столкнемся в нашем повествовании.
Так обстояли дела на северо-западе и северо-востоке Русской земли. Если мы перенесёмся на другой её край, в юго-западные, Галичско-Волынские края, то и там обнаружим немало свидетельств существования в XII веке русских язычников — как письменных, так и археологических.
Так, в 1187 году Никита Хониат, выступая перед императором Исааком II Ангелом, упоминает неких людей "из Бордоны; презирающие смерть, ветвь тавро-скифов, народ, также поклоняющийся Арею". На эту фразу обратил внимание русский учёный-византист, Ф.И. Успенский, заметивший, что "тавроскифами" в средневековой византийской литературе называют именно и исключительно наших предков.
Это упоминание он связал с мелькающими в русских летописях под 1146, 1216 и 1223 годами и королевских грамотах Венгрии конца XII — начала XIII века бродниками. Были ли они отдельным народом, или какой-то сбродной вольницей из разных племён, до сих пор точно неизвестно.
Слово "бродники" было их самоназванием, судя по тому, что, откочевав под натиском татар в Венгрию, они оставили это имя основанным ими поселениям (Броднук, Протник). Это, и единственное дошедшее до нас имя бродника — Плоскыня — говорит, что бродники были славянами.
Кстати, в летописях упоминается и их лёгкий флот — дело для тюрок совершенно непривычное, а вот славянам известное уже который век. Иногда их размещают в бассейне Дона — как неких предков донского казачества, однако если бродники и были предками казаков, то разве украинских.
Большинство упоминаний располагает их западнее Днепра. Венгерские королевские грамоты называют "Бродинию" среди непосредственных соседей Венгрии. То есть были они жителями южной части Галицко-Волынского княжества.
Нас бродники занимают постольку, поскольку венгерские грамоты упорно называют их язычниками — не "схизматиками"-раскольниками, как католики именовали православных, а именно язычниками, наряду с половцами и татарами.
Да и Никита Хониат зовет их "поклонниками Арея", к каковым, при всей нелюбви, крещёных киевских русичей все же вроде не относили надменные "братья по вере" из Константинополя. Этому не противоречит то, что они включились — если верно предположение Успенского — в борьбу православной Болгарии с Византией.
Источник и родина веры, именем которой рушились святилища древних Богов, Византия должна была вызывать у славян-язычников особую неприязнь, и вполне возможно было, что они пошли на союз против неё с православными, но всё же единокровными славянами-болгарами.
Кстати, возможно некоторое оживление язычества в те годы и в Болгарии — именно к XIII веку, как я уже говорил, относится найденный в Великом Тырново, бывшем тогда столицей Болгарского царства, сосуд с именем Сварога. Впрочем, он может быть и свидетельством пребывания в столице Болгарии язычников-бродников.
К тому же в области расселения бродников и впрямь существовали с X века по XIII огромные языческие святилища, изученные в наше время И.П. Русановой и Б.А. Тимошуком. Одно из них расположено на горе с выразительным названием Богит, другое — на горе Звенигород.
На первом, возможно, стоял когда-то знаменитый Збручский идол, найденный неподалёку в реке Збруч в 1848 году. Незадолго до того неподалёку от места находки кумира нашли другой такой же с человеческой головою в шапке и высеченными на гранях лошадьми, но обнаружившие древнее изваяние крестьяне, по наущению священника, уничтожили его.