Язычники крещеной Руси. Повести Черных лет
Шрифт:
Камни пошли на строительство церкви. Збручский кумир также мог быть уничтожен, но избежал этой участи.
Найдено каменное изваяние и в Звенигороде. Эти святилища существовали с конца X века по начало XIV. Среди подношений святилищам найдены и сброшенные кем-то кресты, и предметы церковного убранства, очевидно, доставленные сюда борцами с чужеземной верой.
Ценные вещи работы киевских и черниговских мастеров — золотые и серебряные браслеты, перстень-печатка, меч, шпора — говорят о посещавших это святое место состоятельных, скорее всего — знатных жителях больших русских городов.
Огромные костры, иногда целые кольца пламени полыхали не угасая, совершались жертвоприношения, в том числе и человеческие. Найдены здесь остатки храмовых построек, ритуальные печи и колодцы, аскетические жилища жрецов и следы разгульных обрядовых пиршеств.
Под стенами исполинских капищ стояли ремесленные посады, по всей видимости, обслуживавшие жрецов и паломников. Края, где располагались святилища древней веры, в летописях носят грозное название "Чёртова леса" — очевидно, оттого, что в их глубине чтили древних Богов — как помните, читатель, "бесов", "чертей" с точки зрения православия.
И даже княжеские дружины поворачивали прочь от его опушки, "не дерзну пойти сквозь лес". Так что венгерские католики имели все основания называть землю воинственных бродников, на которой стоял зловещий "Чёртов лес", языческой.
Любопытно, что жизнь на днестровских капищах, по всей видимости, основанных в конце X века бежавшими от крестителей жрецами Киевщины, оживилась в середине XII столетия.
Найдены-капища тех же времён на Волыни, Смоленщине, Псковщине. Они, конечно, уступали по масштабам огромным святилищам Нижнего Приднестровья, но они всё-таки были и действовали — именно в период, когда авторитеты православия провозглашали победу над языческим "идолобесием".
Более того, следы языческих обрядов и идолы найдены археологами во многих городах и весях крещёной Руси.
Так, в 1964 году найдены остатки жертвоприношения коня на усадьбе у Ильинской улицы Новгорода. Район этот начал застраиваться лишь с конца XI века, то есть жертву приносили уже в крещёном городе. И такие находки остаются обычным делом вплоть до начала XIII века.
Несколько дольше существовали домашние идолы, в том же Новгороде встречающиеся ещё в слоях XIV века. Многие из них поражают тонкостью работы. Почему-то их принято называть "домовыми", хотя с тем же успехом они могут изображать и кого-то из великих Богов — как, скажем, в христианстве маленький, грубо сделанный образок вовсе не обязательно мог изображать второстепенного святого — с тем же успехом он мог быть изображением самого Христа.
Кроме того, хотя вера в домовых и их почитание успешно дожили до начала XX века, этнографам ни разу не случалось видеть, чтоб домашних духов изображали в дереве. В сельской местности подобные изваяния (леших, "куриных богов" и т.п., но опять-таки не домовых) почитались ещё в XVIII, а то и в XX веке, так что, строго говоря, являясь несомненными остатками язычества, они не обязательно свидетельствуют о полном и сознательном язычестве своего владельца.
Однако то, что они почти исчезли из городского обихода примерно в то же время, когда перестали совершаться в городах жертвоприношения, когда угасли жертвенники капищ, а в иных землях — погребальные костры, всё же наводит на размышления.
Количество свидетельств существования язычников на Руси XII века не осталось незамеченным исследователями. Именно к этому столетию относились поучения против язычества и языческие сюжеты на украшениях, лишь в следующем, XIII веке, сменившиеся изображениями Христа и апостолов (что молчаливо свидетельствует о религиозном значении предшествовавших им изображений растительных символов, волшебных птиц с девичьими головками, грифонов, ритуальных питьевых рогов).
На обрядовых браслетах — очень недешёвых, что обличает их принадлежность отнюдь не тёмным селянам! — изображены всё те же волшебные существа, крылатые птице-псы, обыкновенно, с лёгкой руки Б.А. Рыбакова, именуемые Семарглами [51] , гусляры, пирующие с питьевыми рогами, многоликие идолы.
51
В книге "Тайны киевского Пятибожия" я объясняю, почему считаю сомнительным такое название.
Даже в церковном узорочье в XII веке вопреки строгим византийским формам начинает расцветать мир языческих премудростей, с теми же волшебными деревами и птицами, со странными зверями, с героями не дошедших до нас сказаний, многоликими, как языческие кумиры, капителями колонн Владимирских соборов.
Волки, повернувшие головы к процветшим хвостам, — на более поздних русских вышивках таких зверей называли "оборотнями". Такой же оборотень изображён на браслете — причём там он изображён, помимо прочего, в объятиях женщины.
Обычный сюжет обрядовой поэзии Зелёных Святок, Троицкой недели, когда в песнях описывается соединение женщины с "волчком" на вспаханном поле ради плодородия земли. В некоторых изображениях на стенах этих соборов (Димитровского во Владимире, Георгиевского монастыря в Юрьеве-Польском и пр.) исследователи опознают языческих Богов — Даждьбога, возносящегося в небо на грифонах, Велеса.
Быть может, это и не вполне надёжные отождествления — но ничего сверхъестественного в том, что с христианских храмов смотрят языческие Боги, нет. Скандинавские Боги-асы изображены не только в церквях родной Скандинавии, но и в христианских храмах Германии, Англии и даже… Испании.
Стоит вспомнить, что за сто лет до того, во времена Ярослава, в Киевской Софии надписи на изображениях святых делались на греческом языке. Настолько в те времена христианство воспринималось на Руси как чужая, нерусская вера!
Даже изображение княгини Ольги снабжено подписью греческими буквами — "Елга". Именно так передаёт имя княгини византийский император, к которому ездила в гости крещёная княгиня, — Константин Рождённый в Пурпуре. А тут — оборотни и языческие Боги…
Это явление уже получило в науке название "языческого Ренессанса", хотя объяснения ему и не дано. На самом деле всё вполне очевидно. Во-первых, как мы уже говорили, христианская церковь, оказавшись лицом к лицу с язычеством, принуждена была перейти к "поучениям" и попыткам завлечь язычников в свои храмы с помощью знакомых язычникам символов.
Во-вторых, в честном диалоге способности церкви оказались, по всей видимости, слабее, чем в проповедях "огнём и мечом", и ей пришлось потесниться, поступиться многим из уже завоёванного.
Игорь Яковлевич Фроянов, великий русский учёный и патриот, которому я обязан немалой долей приведенных в этой книге примеров жизнеспособности и стойкости Русской Веры после насильственного крещения, так подытожил исследование духовной жизни Руси в домонгольские времена: "Если поставить вопрос, что в большей степени определяло мировоззрение древнерусского общества — язычество или христианство, то можно, не боясь преувеличений, сказать: язычество. Данный ответ обусловлен существованием на Руси XI-XII столетий оязыченного христианства, то есть "двоеверия", с одной стороны, и чистого язычества — с другой".