Язык его пропавшей жены

Трапезников Александр

А Велемира изнутри стала бить какая-то нехорошая дрожь. С того момента, когда администраторша назвала имя приезжей незнакомки. Он ведь солгал, была у Лены сестра, и звали ее именно так. Но только та Ирина уже давно проживала в Германии, в городке Вендель, на улице Бергбердштрассе, 21. Вышла замуж за сына обрусевшего немца из Саратова, и укатила. Их там всех принимают, в Дойчланд. Хоть русского, хоть еврея, хоть татарина, главное, чтобы был немцем. И чего, спрашивается, ей теперь в Россию назад переться, да еще в какой-то там Юрьевец? Которого даже на картах германского генштаба наверняка нет. Ерунда какая-то. Все тут сплошная головоломка.

Но

ощущение холода внутри и мурашки по всей коже не проходили. А эти идиоты все спорят: к кому из любовников приехала Ирина? Они уже полгорода перебрали. Вот теперь и главный банщик Юрьевца маячит на горизонте с шайкой и веником, и какой-то армянин Гурген с балыком подмышкой – хозяин продуктового магазина, и даже местный поп с кадилом, хотя у него-то непременно есть своя попадья. И другие, мелочевка всякая.

А Ирина была действительно красавица, это он отлично помнил. Только постарше Лены. Или помладше? Погодки, одним словом. Родились одна за другой. А кто за кем – это теперь уже и не важно. И вообще, причем тут сестры? А записка на столе? Или ее тоже не было?

Велемир сунул руку в карман и нащупал листок бумаги, но вынимать и разворачивать при всех, чтобы убедиться, не стал. Хотя, может быть, это просто завалялась какая-то квитанция. Счет за услуги. Но, если вдуматься, таинственное послание тоже было неким счетом, предъявленным к оплате. Чересчур запоздалым, правда. Из совсем другого времени. И места, коли уж на то пошло.

– Потерял что? – тихонько спросила Катя, от которой не укрылись его жест и озабоченное выражение лица.

«Слишком уж любопытна, – подумал он. – Это тоже подозрительно. И когда это она успела со мной на ты стать? Знает больше, чем говорит. Похоже, она тут вообще самая главная. Косит под серую мышку, а на самом деле атаманша всей этой шайки».

– Может, опять сердце?

«Заботливая, – продолжил он рассуждать, не отвечая. – Притворяется. Старается казаться лучше, чем есть. Мужу изменяет, чуть ли не у него на глазах. Дурная наследственность, брат-то эпилептик. А может, он и не брат ей вовсе? И муж не муж. Все тут наверняка все врут. Куда-то заманивают. Театр кошмара, фильм ужасов, цирк дю солей, музей абсурда, галерея Марата Гельмана».

– Хочешь прилечь? – участливо, в третий раз задала вопрос женщина.

– Куда, в гроб? Чего ты меня все время уложить пытаешься? – ответил он наконец. Причем довольно громко и сердито. А после его слов за столом внезапно установилась тишина. Будто все мгновенно протрезвели и приобрели нормальный естественный вид. Сбросив карнавальные маски.

Впрочем, какой там «нормальный»! У одного с носа капало, а он даже не думал вытереть, у другого так вспухли на лбу и шее кроваво-синие жилы, что готовы были в любой момент разорваться. У третьего появилось какое-то бельмо, а может быть, это к глазу прилепился кусочек огурца, четвертый скалил редкозубую пасть, пятая вообще походила на крашеную горгулью, смесь певички Мадонны с Филей Киркоровым. Все они на несколько секунд застыли и замолчали, обратив лица-личины к Велемиру. И в то же время из-за тумбочки жутко завыла Альма. А Катерина вдруг рассмеялась.

– Ну что ты, глупенький! – ласково проворковала она. – Кто же этого хочет?

– Никто, – серьезным тоном подтвердила Люся и заботливо утерла нос эпилептику.

– Никто, – эхом повторили транзитные чебоксарцы. – Никто по четыре не возьмет. И по три тоже. Разве теперь по полтора.

– Никто насильно в гроб не ляжет, только добровольно, – загадочно произнес инвалид. А братец тоже хотел сказать это «никто», но вместо слов у него изо рта вдруг пошла пена.

«Сейчас все они лопнут, – догадался Велемир. – И мираж исчезнет». А чтобы колдовские чары побыстрее развеялись, он занес кулак и двинул кого-то из сидящих за столом троллей и гоблинов в харю. Попал, очевидно, в нос, потому что кровь брызнула фонтанчиком. А Велемир еще и выдернул из-под себя стул и «угостил» им лампочку.

Номер погрузился в темноту, раздавались со всех сторон лишь вопли. Велемир, как резиновый мячик, упруго поскакал к двери, вывалился в коридор. Соображал он плохо. Ему вообще казалось, что все это происходит во сне. В каком-то очень страшном, но интересном, когда и просыпаться-то не хочется. А сзади неслись крики:

– Держи!.. Лови!.. Где он?.. Тут, поймал!..

Поймали, очевидно, кого-то другого, а Велемир помчался по тускло освещенному коридору. Он был черен, длинен, извилист и напоминал прямую кишку. Прямую-то прямую, но с заворотами, нишами, боковыми лестницами и черными ходами – вниз и вверх, в подвал и на чердак, а пропитан был действительно запахами нечистот из туалета. Воды-то не было, слива тоже. Еще и мертвечиной какой-то несло. Не то дохлой кошкой, не то тухлой рыбой. А может, и человечиной. Впрочем, сейчас было не до ароматов.

Велемир мчался вперед, а на скользком полу его кидало от стенки к стенке. Один раз он упал, но продолжал поступательное движение, как на льду. В другой раз влетел головой в неожиданное препятствие: ударился в грудь многодетной богатырши. Женщина в ночной сорочке завопила, пытаясь уловить его юркое тело:

– Что, кто?.. Пожар, муж?.. Видел его, видел?..

Велемир выскользнул, умудрившись еще и лягнуть великаншу, и включил «третью скорость». Он никогда не думал, что может бегать так быстро. Кажется, в коридоре даже поднялся ветер, а на облезлых обоях стали вспыхивать искры. Того и гляди и в самом деле все тут загорится. Плохо то, что Велемир совершенно не имел представления – куда бежать? И, в принципе, зачем? От кого? От себя?

Однако бег и погоня продолжались. Велемир слышал крики не только своих недавних собутыльников, но еще и басистый рык гигантской матроны. Та, очевидно, тоже включилась в этот легкоатлетический кросс. Оглянувшись, он даже углядел у нее в руке вместо эстафетной палочки древко от метлы. А тут еще навстречу ему откуда-то из-за угла с дикими воплями выскочила толпа детей. Они попытались облепить его, как осы, но Велемир метнулся к боковой лестнице, застучал по ступеням. Шаткие перила с грохотом стали падать вниз.

Едва не сломав шею, он выскочил в гостиничный холл. В дверь с улицы как раз входили старик и старуха. В жидком предрассветном кефире они выглядели очнувшимися трупами. Эти зомби бережно поддерживали друг друга, чтобы не упасть, не рассыпаться прахом.

Велемир, несшийся прямо на них, едва успел притормозить.

– Нет, не нашли еще, – треснул старик, будто отвечая на заданный вопрос.

– А вы? – спросила старуха.

– И я тоже, но обязательно найду, – отозвался Велемир и проскочил между ними. Это вышло не совсем удачно, поскольку расстояние было слишком узким. Старик со старухой попадали в разные стороны, как кегли. Хорошо еще, что по бокам от двери стояли два кресла, в них-то они оба и угодили.