Язык его пропавшей жены
Шрифт:
И он тут же приступил к физическим упражнениям. Стал выбрасывать в стороны длинные руки, сгибаться пополам, приседать и подпрыгивать. Альма смотрела на него с беспокойным интересом: с ума сошел, что ли? Ведь лежать или сидеть гораздо удобнее и приятней. Но, очевидно, для электрика это были ежедневные процедуры. «Человек, так энергично заботящийся о своем здоровье, долго не проживет», – подумалось Велемиру. Любые лишние перемещения тела в пространстве укорачивают отпущенное этому телу время. Износ металла, закон физики.
– На завтрак мы что едим? – зачем-то спросил он.
– Овсянка, яйцо всмятку, стакан молока, – охотно отрапортовал Максим Иванович. – Самая полезная пища. И, разумеется, без соли. А хлеб лучше всего слегка поджарить. И без масла.
– Так я и думал, – кивнул Велемир. – Курение?
– Ну что вы! Яд.
– Тогда об алкоголе и не спрашиваю.
– Нет, выпить немного можно. Но исключительно хорошего виноградного вина.
Электрик стал отжиматься на песке.
– Секс? – продолжил допрос Велемир.
– Обязательно. Три раза в неделю, – его, казалось, не смущали подобные вопросы. Он словно бы интервью давал заезжему журналисту.
– Почему не четыре?
– Совесть не позволяет, – изменяя своим шаблонным фразам, ответил физкультурник. Велемир не стал допытываться: ну, не позволяет – так не позволяет, может, чрезмерно совестливый человек, электрики все такие, под напряжением работают.
– А вы, значит, приезжий? – теперь сам Максим Иванович задал наводящий вопрос.
– Забредший, – ответил Велемир. И добавил, поправив: – Заблудший.
– Бывает. А к кому?
– Пока еще точно не знаю. Не решил. Время покажет.
– Это вы верно заметили. Ну, когда покажет, тогда меня кликните, я приду, сниму показания со счетчика.
«Эге! А он тоже далеко не так прост, как и все тут. Здесь дураков нет, – подумал Велемир. – А чего ты ждал? Приехал сюзерен к своим вассалам? Загордились там, в своих столицах…»
– Обязательно кликну.
Электрик стал глубоко вдыхать и выдыхать воздух, вентилируя легкие. Затем начался бег на месте. Потом опять дыхательная гимнастика.
– А Ирина, часом, не к вам приехала? – спросил Велемир в лоб, пока тот не успел отдышаться.
– Вы и о ней знаете? Ко мне, к кому же еще.
Максима Ивановича, казалось, ничто взять не могло. Никакие допросы с пристрастием или подковырки. Он протянул Велемиру руку и сказал на прощанье:
– Все, ушел. Режим, работа. Вы заходите сегодня вечерком. Поужинаем, поболтаем.
– Спасибо, непременно, – ответил московский гость, уже не уверенный здесь ни в чем.
Сам он тоже поднялся с камня, облачился в свою одежу и, в сопровождении юрьевецкой волчицы, побрел наугад, куда глаза глядят. Альма будто обрела в нем хозяина. Может, чувствовала что-то близкое, родное. Ведь она потеряла своих детей, а он – жену. И никого уже не вернешь. Но собака не фамильярничала, деликатно держалась чуть позади, не лезла со своими песьими повадками на брудершафт. Хотя и хотелось.
Они поднялись на косогор, прошлись вдоль ветхого деревянного заборчика, спустились по крутой улице вниз, а потом вновь начался подъем, едва ли не под прямым углом к небу. «Просто какое-то хождение для мытарей», – подумалось Велемиру. Холмистая местность. И как здесь люди живут? вот так и живут, – ответил он сам себе, – в трудах и тяжбах».
А на вершине пирамидальной горы стояла церковь. С какими-то хозяйственными пристройками. Судя по всему, храм был древний, века семнадцатого. Стены выбеленные, с синевой, купол сияет. А вот тяжелая массивная дверь открывалась плохо, негостеприимно. Не всякой старушке под силу. Путь к Богу непрост.
Велемир сначала даже подумал, что врата заперты. Раз подергал, другой, а на третий все-таки с трудом, но отворил. Перекрестившись, вошел внутрь. Свет чуть падал из верхних оконцев, ни одной свечи не горело, но храм не был пуст. Да это и понятно. Даже если бы никого не было. А тут сразу два человека сидели на скамеечке у правого придела и тихо разговаривали. Солнечный луч как раз лежал у их ног. Один был стар, сед и длиннобород, другой – моложав, модно стрижен и даже молодцеват. Этот и бросил раздраженно в сторону Велемира:
– Закрыто еще! – словно тот вошел в продовольственный магазин за водкой. В неурочное время.
Велемир повернулся, чтобы уйти, поскольку «покупать», после такого приветливого приема, ничего не собирался.
– Да пусть, – остановил его другой голос, мягкий, принадлежавший старику-патриарху. – Пусть помолится.
– Спасибо, батюшка, – поблагодарил его Велемир.
– Батюшка здесь – я! – еще более раздраженно откликнулся модник. Ранний прихожанин явно вызывал у него какую-то неприязнь.
– А я всего лишь мирянин, – улыбнулся старик. Волосы его ниспадали до плеч, были такие же серебристые, как и борода. Оба человека были в цивильной одежде, поэтому сразу и не разберешь. Но молодой никак не походил на священника, наверное, только что из семинарии. И говорил резко, и смотрел косо. Вот и сейчас сердито добавил:
– Службы сегодня не будет. Молитесь поскорее да уходите.
Как будто Велемир где-то перешел ему дорогу, или втайне намеревался занять его место в приходе. Даже прошла охота приложиться к иконам, разглядеть помещенные на стенах образа. Отворить душу после вчерашнего бультерьеро и покаяться. Украсть он сюда пришел, что ли?
– В такой спешке я молиться наотрез отказываюсь, – заявил Велемир.
– Ваше дело, – усмехнулся иерей. – Вам и отвечать.
И опять сказано было грубовато, с нажимом каким-то, дескать, чего тогда приперся-то? Вали отсюда. Но тут в дело вмешался благообразный старичок, действительно очень похожий на ветхозаветного пророка:
– Если бы не пришел и не говорил им, если бы не сотворил между ними дел, каких никто другой не делал, то не имели бы греха, а теперь и видели, и не имеют извинения, и как убегут от осуждения, как?..