Йенни
Шрифт:
– Но очень может быть, что она ничего и не заметила…
– Но, право же, нам совершенно нечего скрывать! Если она не знает еще, что я была у тебя, то она узнает это теперь. Я пойду с тобой к вам… слышишь, это необходимо и ради тебя, и ради меня…
Грам посмотрел на нее и сказал:
– В таком случае оденемся. Когда они вышли на улицу, фру Грам там уже не было.
– Нам придется сесть на трамвай, Герт. Уже поздно. – Йенни прошла несколько шагов и потом прибавила: – И ради Хельге мы должны держать себя открыто… уже только
Им отворила сама фру Грам. В то время как Грам объяснял ей, как он встретился с Йенни, последняя спокойно выдержала ее злой взгляд.
– Какая досада, что Хельге нет дома, – сказала Йенни. – Вы не думаете, фру Грам, что он скоро вернется?
– Как это странно, мой друг, – ответила фру Грам, обращаясь к мужу, – неужели ты забыл, что Хельге сегодня вечером не будет дома? Фрекен Винге будет не очень-то приятно просидеть вечер с нами, стариками.
– Ах, что вы, – проговорила Йенни, – об этом не беспокойтесь…
– Уверяю тебя, что я не помню, говорил ли Хельге, что он куда-нибудь собирается сегодня вечером, – заметил Грам.
– А вы сегодня без рукоделия, – удивилась фру Грам, когда они уселись в гостиной. – Так странно видеть вас без работы. Вы всегда такая занятая и прилежная.
– Да, я не успела зайти домой. Я так поздно вышла из ателье. Но, может быть, вы дадите мне какую-нибудь работу, фру Грам?
Йенни заговорила с ней о ценах на образцы вышивок в Париже и Христиании и о тех книгах, которые она дала ей. Грам сидел в углу и читал. Время от времени Йенни ловила на себе его пристальный взгляд.
Около одиннадцати часов пришел наконец Хельге.
– Что случилось? – спросил он, когда они спускались с лестницы. – Была опять какая-нибудь сцена?
– Ничего подобного, – ответила Йенни с раздражением. – По всей вероятности, твоей матери не понравилось только, что я пришла к вам вместе с твоим отцом.
– Да и мне кажется, что было бы лучше, если бы вы этого как-нибудь избегали, – заметил Хельге робко.
– Я сяду в трамвай, – воскликнула Йенни нервно, вырывая у него руку. – Сегодня я не в силах… слышишь… Я не хочу этих вечных сцен каждый раз, когда я побываю у вас. Спокойной ночи!
– Что с тобой, Йенни!.. – он бросился за ней, но она подбежала уже к месту остановки, куда как раз подошел вагон, и вскочила в него. Хельге остался один.
VI
На другой день Йенни все утро ходила взад и вперед по ателье. Заняться чем-нибудь она была не в силах.
Дождь лил беспрерывно и струился по стеклам окна. Время от времени Йенни останавливалась у окна и смотрела поверх мокрых черепичных крыш на телефонные провода, по которым быстро катились, словно бусины, капли дождя, собирались на вогнутом месте и затем падали вниз, и так без конца.
Не уехать ли ей к матери на дачу дня на
Ах, если бы они могли побыть хоть немного вдвоем, без помехи! Она попыталась вызвать в себе воспоминание о весне в Италии. И перед ней ясно встало и тепло, и зеленая Кампанья, и белые цветы, и серебристая пелена над горами, и ее радостное и светлое настроение… но образа Хельге, каким он был в ее глазах тогда, когда она была влюблена в него, она не могла воскресить в своей памяти.
То время отошло далеко-далеко назад, и оно представлялось ей каким-то обособленным островком в ее жизни. Если бы она не сознавала рассудком, что это действительно так было, то она не могла бы найти никакой связи между тем, что прошло, и тем, что было теперь.
А его семья… Нет, у нее нет ничего общего с ними. И вот там-то она и теряла своего Хельге.
Но как странно, что она так и не могла сродниться с мыслью, что ей нет никакого дела до этих людей.
Да, Грам прав. Им необходимо уйти от всего этого.
Она уедет сейчас же. Уедет прежде, чем придет Хельге объясняться по поводу того, что произошло вчера.
Йенни быстро уложила в саквояж кое-какие вещи и надевала уже пальто, когда в дверь раздался стук. Она сейчас же узнала по стуку, что это Хельге. Он постучал несколько раз.
Йенни замерла на месте и не шевелилась до тех пор, пока не услыхала, что он отошел от двери. Немного спустя она взяла саквояж, заперла ателье и стала спускаться с лестницы.
На одной из площадок она еще сверху увидала фигуру мужчины, сидевшего на окне. Это был Хельге. Он смотрел вверх и увидел ее. Тогда она спустилась к нему. С минуту они молча смотрели друг на друга.
– Почему ты не хотела отпереть мне дверь? – спросил он наконец.
Йенни ничего не ответила.
– Разве ты не слыхала, как я стучал?
– Да, я слышала. Но мне не хотелось говорить с тобой. Он посмотрел на ее саквояж:
– Ты едешь к матери?
Йенни подумала и потом ответила:
– Нет. Я хотела поехать в Хольместранд дня на два. Я думала написать тебе и попросить тебя приехать туда. Там мы могли бы пожить спокойно без посторонних и без неприятных сцен… Мне так хотелось поговорить с тобой спокойно и без помехи.
– И мне хотелось бы поговорить с тобой. Не подняться ли нам к тебе?
Она не сразу ответила.
– Или у тебя там кто-нибудь сидит? – спросил он. Йенни посмотрела на него:
– Кто-нибудь у меня в ателье? Когда я ушла?
– Мог быть кто-нибудь… с кем ты не хотела выйти вместе… Она вспыхнула до корней волос.
– Но почему же? Ведь я не знала, что ты тут сидишь и подкарауливаешь меня…
– Дорогая, ты должна же понять, что я вовсе не думал, что с твоей стороны тут что-нибудь предумышленное…