Йома
Шрифт:
– Ты пробудившийся?
– догадался наблюдатель.
– Не всего лишь йома, но тебе от этого не легче, - решил я не скрывать своего статуса, все равно пленник, ни кому не расскажет.
– Что Йома? И ты смог убить двух стражей и выдержать наше воздействие? Но как?
– В этот момент глаза моего собеседника затуманились и в следующую секунду, я ощутил, как прямо сквозь меня прошел мощный луч энергии.
Первым делом я приголубил пленника палкой по темечку, погружая его в беспамятство, а лишь потом стал ощупывать себя в поисках повреждений. Но все было в порядке, даже более того я смог усвоить некоторые крупицы прошедшей сквозь меня силы. И что это было? И почему чувство опасности промолчало? Хотя если это нечто не несло мне непосредственной угрозы, могло и промолчать.
Так думаем, меня атаковали неким видом энергетической атаки, что-то вроде концентрированного ёки, но на чисто человеческой энергии. А смысл? Яж ему сам сказал, что я йома, и уж такая энергетика мне не опасна, он должен это понимать. А вот будь этот луч из того нечто что так пагубно на меня воздействует, и я в лучшем случае собирал бы себя из очень маленьких кусочков, а в худшем прохлаждался в Хаосе. Вывод, либо наблюдатель идиот, либо это была не атака.
А если не атака то что? Честно говоря, самый очевидный вариант мне сильно не нравится. Такой узконаправленный и мощный выброс можно заметить на очень большом расстоянии, если он был правильно нацелен, а значит, либо наблюдатель позвал на помощь, либо вообще передал аналогом морзянки подробный отчет обо всем тут случившемся, либо только начал передавать, но не успел.
Как бы у него самого спросить, так чтоб он не пробовал данный фокус повторить. Вроде он пытался сконцентрироваться перед сигналом, что же тогда не будем оставлять ему времени на концентрацию.
Моя допросная палочка с чавкающим звуком погрузилась в бедро вновь заверещавшего пленника, но на этот раз я не спешил ее вытаскивать, а периодически прокручивал ее, погружая глубже. Первые минут пять пленный лишь вопил, и матерился. Но потом, видимо, чутка, притерпелся, и перешел на более членораздельную речь, желая покаяться во всех грехах.
– Начнем с самого простого, с кем ты связался и что успел передать, - приступил я к допросу.
– Что когда? Я ни с кем, аааааа, я не связывалсяяааааа!
– Значит, по-хорошему не понимаем, - поинтересовался я у пленника.
– Молчанье знак согласия, а вопли за речь я не считаю.
– Ознакомив наблюдателя с житейской мудростью, я извлек палочку из бедра и с силой воткнул ее пленному в пах.
Тональность и громкость воплей сильно изменилась, я даже обеспокоился, как бы в городе нас не услышали, и не прибежали. Хотя это вряд ли подумают, что тут йома человека жрет и скорее отбегут подальше, чем на помощь поспешат.
Толи пленник оказался крепким, толи методы допроса при невозможности приблизится к допрашиваемому ближе, чем на метр были несовершенны, но мне пришлось еще около часа накручивать на многострадальную палку его плоть. Я даже начал беспокоится, что пленник так и умрет от потери крови, ничего не сказав, и тогда перешел с сиюминутных вопросов к тем, ради которых все и затевалось.
– Если не хочешь раскрывать жуткие тайны организации давай начнем с простого. Назови имена воительниц первой пятерки.
– Терезаааа, Присциллааааа, Иленаааа, Софииияаа, Ноэль.
– Пошел на диалог пленник.
Я даже чуть сбавил доставляемые ему болевые ощущения.
– Вот видишь как, оказывается, просто отвечать на заданные вопросы, даже боль почти прошла, - подбодрил я пленника.
– И давно они заслужили свои номера?
– скучающим голосом осведомился я.
– Давно, ух, только Присциллу назначили вторым номером неделю назад.
– Назначили, а я-то думал, что они эти номера в сражениях между собой получают, в зависимости от силы.
– От силы, но не в сражениях, глупо терять воительниц в битвах между собой, организация назначает номера на основе личных качеств.
– О, какой ты, оказывается, стал разговорчивый, хочешь немного оттянуть свидание с моей палочкой? Говоришь, организация сама назначает, ты ведь с ней связывался?
– Да, в смысле ни с кем яяаааааа!
– Ой, да ладно, зачем отрицать очевидное, но если хочешь я могу поболтать и на отвлеченные темы. Расскажи, к примеру, о Терезе, она, ведь номер один, наверное, сильна. Она как красивая? Как думаешь, я ей понравлюсь?
– Понравишься, она любит всякой падали головы отреааааа.
– Ты это зря я ведь вежливо спросил, а ты мне тут грубишь, давай попробуем еще раз.
– при этих словах я прекратил накручивать новую порцию плоти на ветку и с задумчивым видом изучал пленника, думая куда бы еще ткнуть, свободных и не жизненно важных мест на его теле становилось все меньше.
– Она, кхе, кхе, уродина, как и все воительницы! Самое-то для тебя, йома. Только вот она больше девочек любит!
– прохрипел наблюдатель.
– Ух, ты как интересно, и откуда вы узнали такие подробности, или подглядывали?
В таком ключе мой допрос протекал до самого рассвета, я периодически переключался с “нейтральной” темы Терезы и Присциллы, на интересующую меня информацию об организации.
Про Терезу пленник рассказал мне все что знал, причем, весьма охотно, ведь пока он говорил, я прекращал его истязать. Про организацию, он в конце концов тоже ответил на все мои вопросы, но проблема в том, что я не всегда знал о чем спрашивать. Да еще и сам пленник как оказалось был новичком, всего пару месяцев как работает, и серьезный тайн ему не доверяли. Да и вообще кто будет доверять эти серьезные тайны полевым агентам? Ведь не я один такой умный догадался его схватить и допросить.
Если скомпоновать всю выбитую информацию, то получим следующее.
Пленник ничего не знал о том, кто и как создает йома. Думаю, действительно не знал, такие сведения опасно раскрывать всем подряд. А так же не обладал информацией о существовании еще какой-то земли, за морем. Сам он вырос в приюте на земле организации, где его с детства готовили к роли наблюдателя. Такие наблюдатели есть в каждом городе, иногда даже в крупных деревнях. И они не просто люди, он не знает, что там сделали, но он может при помощи этого своего энергетического луча связываться с другими такими же как он на огромном расстоянии. Связь идет не мысленная, а именно по принципу морзянки, так что передача сообщения процесс длительный.