Йошкин дом
Шрифт:
— И он говорит, теперь Рая довольна видом тумбочек и начинает неспешно собирать вещи, чтобы уходить, — я, бабушка, сделаю еще и принцессу. Принцессу он хочет сделать, маленький мой. Я ему все—все собираю. Вот крышечек цветных набрала. Сможет из них принцессу сделать, как ты думаешь, а?
— Принцессу из чего угодно сделать можно, — Говорю я.
— Где мой Марик? — недоумевает Ханна. — Марик мой где? Марик самый маленький был, а потом вырос. И где он теперь?
— Ну ладно, — Рая поднимает большую сумку, ~ я пошла. Мне еще на фабрике сегодня убирать, будь мне здорова, Ханна, милая, постарайся поспать.
— Уехал, совсем уехал! — внезапно понимает Милая Ханна, и ее голос из грустного становится горестным. — Уехал, совсем уехал, совсем!
Рая в последний раз окидывает хозяйским взглядом чистую комнату, выходит, и дверь за ней закрывается.
— Уехал! — поет Ханна и тащит меня к себе этой песней, как канатом. — Уехал, совсем уехал, совсем! А когда и куда — неизвестно… Машенька, посиди со мной!
Я подхожу и сажусь к Ханне. Ханна тянет мне руку. Я даю ей свою.
— Машенька, где Марик? — спрашивает меня Ханна почти шепотом. — Ты не знаешь, а?
— Я знаю, — отвечаю я ей честно, — и ты тоже узнаешь. Вот увидишь.
— Узнаю? удивляется Ханна. — А скоро?
— Скоро, — я глажу Ханне лоб, — скоро ты все узнаешь. Спи пока.
— Я посплю, да, — соглашается Ханна. Я посплю, ты поспи.
— Я не сплю, ты же знаешь, — отвечаю я.
— Ну тогда я сама посплю, — говорит Милая Ханна и улыбается мне. — Машенька, спасибо тебе. А то я думала, уехал, совсем уехал. А ты говоришь — спи пока.
Так я посплю.
— Поспи, конечно. — Я встаю. Спать Ханна, безусловно не будет: она никогда не спит днем. Я выхожу, а мою спину догоняет недоуменный возглас:
— Уехал, совсем уехал! Совсем уехал, уехал совсем!
Ком цу мир, маин киндер, ком цу мир. — Уехал, а когда и куда — неизвестно. Совсем уехал. Не вернется больше, уехал. А когда и куда — не сказал…
***
В коридоре беседуют Оресто и студентки, а мимо них проносится взбудораженная Риза. Риза умеет правильно выстраивать мизансцены: как только она протопала в сторону библиотеки, Оресто движением бровей собирает студенток в кучку и ведет за ней. Я, естественно, иду следом.
Риза жизнерадостно вламывается в библиотеку и застает там одного Йошку, остальные разбрелись кто куда. Впрочем, Ризе Йошка и нужен. Она встает перед ним в позу жреца у престола и дергает за рукав. Оресто и студентки стоят в дверях.
— Йошка! — приплясывает Риза, и короткие седые волосы скачут у нее на голове. Йошка, я тебе что—то сейчас скажу. Ты от удивления свалишься с кресла, Йошка!
Йошка сидит неподвижно, как обычно. Он не похож на человека, который вот—вот свалится с кресла, но Ризе видней. Она скачет перед ним до тех пор, пока не удостоверяется, что Йошкины глаза перестали быть отсутствующими и в них появилось раздражение: Йошка не выносит, когда его отвлекают. Но Ризе наплевать. Она по делу.
— Йошка, — оповещает Риза торжественно, — твоя мама нашлась!!!
Группа студенток приходит в волнение. Оресто переглядывается со мной.
Йошка не выказывает никаких эмоций но он явно заметил Ризу и отделил ее от общего фона.
— Мы думали, что твоя мама умерла, Йошка, и ты сам так думал, — волнуется Риза, — но выяснилось, что твоя мама нашлась. И она сейчас здесь! На фразе «и она сейчас здесь» Йошка вдруг втягивает в себя воздух и начинает резко вставать. Риза, этого и ожидавшая, отходит в сторону: для того, чтобы встать, Йошке нужно много места. Он выдвигает слоновьи ноги и с шумом выдергивает из кресла зад, встает пошатываясь л стоит какое—то время. Риза ждет. Наконец Йошка справляется с проблемой прямостояния и начинает решать проблему прямохождения. Он делает несколько шагов вперед, продвигаясь к выходу из библиотеки.
Йошка, она сейчас в приемной, мама твоя, — специально пришла, чтобы ты прощения попросил. Пойдем, Йошка!
Йошке «пойдем» не требуется, он целеустремленно движется вперед. Студенток сдувает с его пути. Я иду за ним по образовавшемуся коридору, впрочем, мне—то студентки не мешают. Библиотека на втором этаже, а приемная — на первом. Спуск с лестницы занимает у Йошки минут пять, мы тащимся за ним. Риза то забегает вперед, то отскакивает обратно. У студенток растроганные лица. Оресто идет молча, собрано и деловито. На первом этаже, в приемной, сидит седая женщина в платке. Это Ципа. Обычно она торгует резинками и старыми башмаками у дороги напротив наших ворот. Ципа пристально глядит на лестницу, откуда пестрой толпой спускаемся мы. Увидев Йошку, Ципа коротко вскрикивает, протягивая к нему руки. Йошка скатывается насколько это возможно быстро с остатка ступеней, с размаху падает перед Ципой на колени и начинает монотонно рыдать. Ципа обхватывает его руками, покачиваясь вместе с ним.
Вот! — торжественно, как экскурсовод, объясняет Риза нам и студенткам. — Вот, это я его привела! Он болел потому, что скучал по маме, а я его привела! Еще одна любительница театра. У Оресто она, что учится таким вещам? Оресто будто ловит мою мысль и оборачивается, ища меня глазами. Находит, сразу понимает, о чем я думаю, и произносит чуть слышно: «Машенька, я тебя в карцер посажу. На хлеб и воду. У тебя нет ничего святого».
Посадить меня на хлеб и воду — замечательная идея. Мы с Оресто оба немножко улыбаемся. Карцера у нас, конечно, нет. Ничего святого в понимании Оресто у меня тоже, безусловно, нет. Это просто не совсем верная терминология для меня.
Йошка между тем еще какое—то время рыдает, покачиваясь в руках у Ципы, после чего Ципа кидает взгляд на часы и разнимает руки.
— Сынок, милый, — говорит она мягко, — мне пора. Услышан слово «пора», Йошка вскакивает и хватается за Ципу.
— Я завтра приду, — говорит Ципа, гладя Йошку по голове. Йошка слышит это «завтра», неожиданно прекращает рыдать, встает и начинает уходить. Его спина выражает такое безграничное горе, что кто—то из студенток тихо охает. Я знаю, что сейчас будет: Йошка вернется в библиотеку, осядет грудой в кресле и замрет. Ципа кивает Оресто и спрашивает его осторожно:
— Ну чего?
— Да ничего, — отвечает ей Оресто так же просто, но, — ты молодец, Ципа. Приходи завтра.
— Приду, — кивает Ципа, берет свою корзину, с резинками и башмаками (корзинка, оказывается все это время стояла у стены) и выходит.
— Нормально сегодня получилось, — удовлетворенно говорит Риза, — правда, Машенька?
— Нормально, — отвечаю я. — У тебя всегда нормально получается.
Риза довольна и уносится вверх по ступенькам. Вниз по ступенькам тем временем спешит Сомар.