Юденич
Шрифт:
Николай Николаевич Юденич был глубоко уверен в правоте своей позиции, изложенной в докладе. Он уже вполне осознал, что свержение монархического строя окончательно уничтожило воинскую дисциплину и единоначалие в Русской армии. Он прямо писал, что если так называемая демократизация армии продолжится, то Россия окажется без боеспособной военной силы.
Думается, что и Верховный главнокомандующий генерал Алексеев во многом соглашался с доводами Юденича. Да и к тому же личность того не давала поводов для особых сомнений. Кавалер ордена Святого Георгия трёх степеней, а в Первой мировой полный бант Георгиев не имел никто, не давал поводов для сомнений в профессионализме.
Однако эфемерная попытка главнокомандующего Кавказским фронтом как-то повлиять на военные решения Временного правительства успеха не имела. Петроград усмотрел в докладе «брожение умов» и «ненадёжность».
Реакция Временного правительства на доклад генерала Н. Н. Юденича последовала незамедлительно. 7 мая 1917 года он отстраняется от командования Кавказским фронтом как «сопротивляющийся указаниям Временного правительства». Формулировка причин отставки говорила сама за себя.
Той же правительственной телеграммой снятого с должности генерала вызывали в столицу. В Петрограде считали, что дальнейшее пребывание на Кавказе Юденича крайне нежелательно. Временное правительство без каких-либо веских на то оснований опасалось теперь уже опального полководца.
Так действующая Русская армия на финишной прямой Первой мировой войны потеряла одного из своих лучших военачальников. Последнего из плеяды награждённых Военным орденом Святого Георгия 2-й степени, героя обороны Сарыкамыша и взятия Эрзерума.
Вполне естественно, что за свою сорокалетнюю военную деятельность на самых различных командных и штабных должностях Николай Николаевич Юденич имел и просчёты. Противное утверждать — дело несерьёзное. Но тем не менее он внёс ощутимый вклад в развитие русского военного искусства, что было бы неразумным отвергать в силу каких-то политических обстоятельств. У Юденича в Первой мировой войне, с самого её начала, имелось собственное «имя».
Успехи, одержанные под его руководством Кавказской армией, принесли ему уважение и авторитет среди российской общественности, в армейской среде. В истории полководцев принято оценивать прежде всего по одержанным на поле брани победам. А они у генерала Юденича были. И немалые.
Дальнейший ход отечественной истории, революционные потрясения 1917 года резко изменили судьбу этого человека, всю свою жизнь посвятившего ратному служению Отечеству. Неумолимый ход времени превратил кавказского полководца из национального военного героя в политического изгоя...
Ознакомившись с приказом об отставке, Юденич передал дела главнокомандующего фронтом новому главе генералу М. А. Пржевальскому, с которым бок о бок прослужил на Кавказе последние годы.
Николай Николаевич знал Пржевальского хорошо и был высокого мнения о его человеческих и военных достоинствах. Выпускник Михайловской артиллерийской академии и Николаевской академии Генерального штаба на Кавказе служил с 1888 года. Долгих девять лет состоял секретарём генерального консула Российской империи в турецком городе-крепости Эрзеруме, занимаясь сбором разведывательной информации. Хорошо изучил Кавказский театр военных действий. Был начальником штаба пехотной дивизии, затем командовал пехотным полком. В 1905-1906 годах являлся (последовательно) начальником штабов Кубанского и Терского казачьих войск.
Войну генерал-майор М. А. Пржевальский встретил в должности начальника Кубанской пластунской бригады, вскоре переименованной в 1-ю. Прославился в боях за Сарыкамыш, затем командовал 2-м Туркестанским армейским корпусом. За отличия имел два ордена Святого Георгия — 4-й и 3-й степеней, что лучше всего говорило о его способностях как военачальника. На третьем году войны дослужился до чина генерала от инфантерии, — после взятия стрелками-туркестанцами у турок укреплённого Байбурта.
Последний разговор Юденича с Пржевальским состоялся в кабинете главнокомандующего, в штабе фронта:
— Михаил Алексеевич, вам уже известно о решении правительства отправить меня в отставку и вашем назначении на фронт?
— Да, Николай Николаевич. Телеграмма из Петрограда пришла в штаб корпуса, потому я и появился здесь.
— О причинах моего снятия в телеграмме говорилось?
— Нет. Ничего, кроме моего назначения.
— Тогда я вам о том скажу. Меня обвинили в сопротивлении Временному правительству.
— Но ведь для такого обвинения должно быть основание!
— Оно, Михаил Алексеевич, было и есть.
— Какое, Николай Николаевич?
— А тот доклад в Ставку, который я представил Верховному главнокомандующему генералу Алексееву об истинном положении дел на фронте. Писал так, чтобы ничего не утаить.
— Доклад, содержание которого вы обсуждали с командирами корпусов?
— Да, он самый. Премного благодарен вам, Михаил Алексеевич, за ваши суждения, которые вы представили в штаб фронта по докладу.
— Слова благодарности здесь излишни. Я был обязан обо всём высказаться со всей доверительностью к вам, Николай Николаевич.
— За доверительность и благодарю.
— Теперь вы куда?
— Мне приказано без задержки, после сдачи дел прибыть в столицу.
— Николай Николаевич, хочется вас спросить о ваших планах. Ведь не в ваши годы и не при ваших заслугах перед Отечеством уходить в полную отставку.
— Я на то и надеюсь. Надеюсь, что мне дадут какую-нибудь должность на фронтах. Не хотелось бы в военное время оказаться в тылу, это не для меня.
— Дай Бог вам удачи, Николай Николаевич.
— Спасибо, Михаил Алексеевич. А вам я искренне от всей души желаю проявить себя во главе Кавказского фронта. Хотя говорю вам это с горечью.
— Почему?
— Фронт уже сейчас не тот, что был в начале года. Да и вы сами не хуже меня это знаете.
— Знаю. Но хочется надеяться, что всё изменится к лучшему.
— Трудно в это верить. Разрушены сами устои Русской армии. Даже офицерский корпус стал не тот: кадровых офицеров в полках пересчитать сегодня по пальцам можно.