Юденич
Шрифт:
Вот почему события утра 28 декабря 1915 года стали для султанского командования полной неожиданностью. А первая телеграмма, пришедшая в Стамбул из Эрзерума, сообщила о катастрофе на Кавказе. Ничего не подозревавшие и не опасавшиеся перед Новым годом командующий 3-й турецкой армией Махмуд Камиль-паша и его начальник штаба германский полковник Гузе даже уехали, с разрешения военного министра, с фронта в отпуск к своим семьям.
Там, в тылу, и застала двух главных начальствующих лиц султанских войск на Кавказе срочная телеграмма. Она была предельно кратка:
«Русские начали наступление почти по всему фронту. Фронт прорван в нескольких местах. Направление главного удара русских — на крепость Эрзерум».
Глава восьмая
БИТВА ЗА ЭРЗЕРУМСКУЮ КРЕПОСТЬ
Перешедший первым в наступление 2-й Туркестанский корпус генерала Пржевальского едва не споткнулся в первые же дни о сильные вражеские укрепления на вершине горы Гей-даг. Её пришлось брать соединёнными усилиями двух дивизий — 4-й и 5-й Туркестанских стрелковых с помощью артиллерийского огня. Многократные атаки с целью взлома Вражеской обороны велиеь в полосе восточнее озера Тортум-гель до селения Веран-тап.
Левый фланг туркестанцев с выходом на перевал Карачлы и к селению Кепри-кей неожиданно для турок повернул на запад, а не пошёл вперёд по более удобным горным дорогам. Такой ход русских привёл в замешательство неприятеля. Ему стало ясно, что «Юденич-паша» затевает что-то серьёзное.
Генерал Юденич интуитивно повернул ночью батальоны армейской пехоты с Ольтинского и Эрзерумского направлений в сторону перевала Мергемир. Убеждённое в том, что главный удар русские будут наносить силами 1-го Кавказского корпуса, турецкое командование оставило без должного внимания этот горный участок. Именно здесь, пробиваясь сквозь вьюгу, наступали бойцы генералов Волошина-Петриченко и Воробьёва.
После 2-го Туркестанского корпуса в наступление перешёл 1-й Кавказский. Атаки шли с большими потерями: сильные оборонительные позиции стойко удерживались их защитниками. Всё же сдержать натиск кавказских войск они не смогли и стали с боем то там, то здесь отступать с передовой линии обороны.
Обеспокоенный низкими темпами начавшегося наступления командующий Отдельной армии связался по телеграфу с командиром 1-го Кавказского корпуса генералом Калитиным:
— Пётр Петрович, как идут дела?
— Пока туго. Турецкие позиции у Кизил-килиса оказались намного прочнее, чем доносила разведка.
— Как ведёт себя неприятель?
— Обороняется отчаянно. Местами контратакует и не пасуют перед нашими штыковыми атаками.
— Кизил-килис надо взять как можно скорее. В противном случае турки успеют подтянуть сильные резервы к Гуджибогазскому проходу.
— Узел вражеской обороны корпус возьмёт в ближайшие два-три дня. Ввожу в дело вторые эшелоны.
— Нужна ли помощь от армии?
— Николай Николаевич, пока армейских резервов корпусу не требуется. Управимся собственными силами.
— Вашему соседу справа поставлена задача поддержать давление на Кизил-килис.
— Генерал Пржевальский уже известил меня об этом.
— Согласование совместных действий по месту и времени ведите только шифровками по искровым станциям.
— Понял.
— Разведку ведите беспрестанно.
— Вперёд высылаются усиленные казачьи разъезды. Хорошо зарекомендовала себя Маньчжурская партизанская конная сотня.
— Есть ли в ней участники Русско-японской?
— Есть и немало.
— Окажите любезность: передайте от меня маньчжурцам благодарность за выказанную отвагу в эти дни.
— Будет исполнено, Николай Николаевич.
— Давление на отступающих турок не ослабляйте. В противном случае они могут закрепиться на каком-то из горных перевалов.
— Такая задача командирам дивизий мною поставлена.
— С Богом, Пётр Петрович, информируйте меня о всех деталях наступления...
Калитинский корпус усилил своё атакующее «дыхание». Особенно жестокий бой кипел 31 декабря в схватке за Азап-кейскую позицию. В ночь на Новый год, в метель, 4-я Кавказская стрелковая дивизия наконец-то прорвала вражеский фронт. Из Тифлиса незамедлительно следует победная телеграмма на имя императора Николая II в его Могилёвскую Ставку. Великий князь Николай Николаевич-Младший спешит доложить об успехах:
«Сегодня утром дивизия генерала Воробьёва прорвала линию турецкого фронта. Наступление Отдельной армии развивается успешно».
Ставка Верховного главнокомандующего ответила предельно кратко:
«Поздравляю моих кавказцев. Николай».
...Новый 1916 год войска Отдельной Кавказской армии встречали в победном наступлении едва ли не по всей линии фронта.
Наступление велось по всей позиционной полосе задействованных в районе прорыва войск трёх армейских корпусов. Наиболее упорное сопротивление турки оказывали по обоим берегам реки Араке, по долине которой пролегали удобные пути в Эрзерум.
Командующий Кавказской армией теперь дневал и ночевал «за рабочим столом». Донесения из войск шли непрерывным потоком. Полученную информацию требовалось осмыслить, проанализировать, «положить» на карту. В начале января Юденич только раз надолго оторвался от дел. Случилось это так.
В кабинет генерала вошёл дежурный по штабу. Оторвавшись от бумаг, Юденич спросил офицера:
— Что у вас?
— Ваше превосходительство, прибыл первый транспорт с ранеными из долины Аракса.
— Где сейчас раненые?
— Разгружаются в эвакуационном госпитале. Дальше другим транспортом будут отправлены в Карс и Тифлис.
— Прикажите подать мне и адъютанту коней. Съезжу к раненым, послушаю, что нижние чины думают о наступлении.
В казарменном одноэтажном каменном здании эвакуационного госпиталя было по-зимнему темновато. Раненых прибыло много, и фигуры в серой от шинелей толпе выделялись только белыми повязками на головах, руках, ногах.