Юдоль
Шрифт:
— Время проверит ее у ткацкого станка или у рамки с пяльцами, — проворчал Кай, погрозил пальцем вспыхнувшей девчонке и шагнул вслед за толстяком в приоткрывающуюся дверь. — Однако, Шарни, не от слишком ли большого количества секретов ты округлился?
Оказалось, что оружейная находится в северной башне кетского замка. Поднявшись вслед за вконец запыхавшимся Шарни по узкой лестнице вдоль закругляющейся, выложенной из серых камней стены, Кай вместе с Каттими очутился в обширном зале, свет в который проникал через узкие, но застекленные бойницы. Впрочем, освещение было не только дневным, на огромном круглом столе стояли сразу четыре масляные лампы, и отсветы языков пламени, отражаясь от множества клинков, лезвий, топоров, секир, щитов, шлемов и прочего стального и бронзового великолепия, словно наполняли внутренности башни светящейся паутиной. С широкого кресла сполз толстяк, показавшийся Каю копией Шарни, разве только редкая бороденка да жиденькие усы смазывали впечатление. Толстяк крякнул, подтянул к ушам бордовый колпак и промолвил:
— К вашим услугам, дорогие гости, на сей момент старший оружейник клана Травы — клана Кикла, Хумати.
Кай с почтением склонил голову, а толстяк бодро засеменил к потемневшему от времени шкафчику, вырезанному, судя по плавной волне древесного узора, из знаменитого кетского кедра.
— Что скажешь? — прошептал Кай окаменевшей в изумлении Каттими. — Ты ведь сюда мечтала попасть? Сразу грабить начнешь или присказку свою вспомнишь?
Хумати тем временем скрипнул резными дверцами, звякнул бутылью из белого стекла, вернулся к креслу, расставил на краю стола крохотные зеленоватые кубки и булькнул в каждый по несколько капель напитка цвета светлой меди.
— Надо выпить, — строго объяснил Хумати. — Тут многие говорят, что богатства Кеты в кедре, в его орехах, в тончайшей шерсти, серебре, золотом песке. В последнее время и оружейники поднялись, особенно в связи с разорением Хилана, но, по мне, так нет ничего ценнее вот этого напитка. Кто-то скажет, что кетское пойло — оно и есть кетское пойло. Хоть дважды, хоть трижды перегоняй, очищай и процеживай его, оно не станет прозрачнее, чем после первой перегонки, но если закатать его в дубовую бочку да оставить в покое на несколько лет, то произойдет чудо. Все, что травит неуемного выпивоху, заберет в себя дуб. Все, что крепит могучее дерево, возьмет в себя кетская огненная вода. И получается то, что получается. Ну это уже разговор для знатоков. А ну-ка.
Хумати и Шарни дружно опрокинули кубки в горло, Кай выпил свою порцию и тут же обернулся, потому что Каттими с выпученными глазами закашлялась и замахала руками, призывая потушить проникший в ее нутро жар.
— Сейчас-сейчас, — заторопился оружейник. — Вот свежие лепешки, зеленый лучок, соль и, самое главное, вяленая свинина. Такой нет больше нигде. Закусывай, красавица, закусывай. Дал бы запить легким вином, но смешивать нельзя, собьет с ног почище хорошего удара по темечку. Хотя вода есть. Вот же, вот же самая чистая вода!
— А вот и та самая утка! — пропел, выуживая из корзинки увесистый сверток, Шарни. — Натерпелась, бедная. И все только для того, чтобы ублажить любимого братца. Только сегодняшним утром испечена в лучшем кетском трактире!
Хумати набросился на утку только что не с ревом голодного зверя. Каттими жадно припала к кувшину с водой, а Кай забросил в рот полоску пряной свинины и жадно огляделся.
— Подожди-подожди, — засуетился с набитым ртом Хумати. — Все должно идти своим чередом. Понятно, что гости. Понятно, что дорогие. Понятно, что спасители моего родного брата, да-да, спасители, такое творится теперь в лесах, такое… Но правила есть правила. Ни отринуть, ни изменить. А ну-ка.
Оружейник бросил кусок ткани девчонке, еще один раскинул на столе сам и кивнул сначала Каттими, потом Каю.
— Вот. — Он простер над квадратами кетского сукна короткие ручки. — Все ваше оружие — сюда. И прожженный гуляка не приходит в бордель с любимой женой, да простит сия сокровищница вольное сравнение. Все выложить. Даже ножи. Ничто не пропадет, здесь никого, кроме нас, нет. Шарни, Пустота тебе в брюхо, а ну задвинь засов на люке! Нас и ни для кого нет. Замковая охрана, впрочем, предупреждена, чтобы не беспокоили…
Через мгновение оружейник стоял возле Кая и жадно облизывал губы.
— Вот он, тот самый знаменитый черный клинок. Не волнуйся, не коснусь даже пальцем. Хотя многие, многие мечтали бы узнать секрет последнего меча лучшего хиланского мастера Палтанаса. Наслышан я об его истории, наслышан. Что еще? Поясной нож, пяток метательных, и все? Негусто по нынешним временам. Прикрой, дорогой мой, свое оружие тканью, прикрой. А что у прекрасной дочери Вольных земель? Так-так…
Хумати засеменил к Каттими и, цокая языком, принялся вгонять ее в краску.
— Неплохо, неплохо. Два приличных акских меча, которые требуют балансировки. Два кинжала ламенской ковки. Мягковато железо, тупится быстро, зато и заточка не в тягость. Два ножа, годных для небольшой кухни. О! Сколько тут? Ну-ка… Аж пятнадцать метательных ножей! Не звенело, пока по ступеням прыгала? И ведь все разные, все! Есть и неплохие клиночки, но приноровиться к такому разносолу непросто. Все? Ах, еще и заколочка со стилетом. И ножичек в рукаве? Если бы я так вооружился, дорогая, то издали бы напоминал стальную кедровую шишку. Да и мечи можно, конечно, носить за спиной, но для этого клинки должны быть короче хотя бы на половину локтя, а то ведь недолго и ушей себя лишить! Ну закрывай тканью, закрывай. Не получается? Шарни, братишка, принеси-ка еще одну тряпицу, а то ведь к нам в гости пожаловала маленькая оружейная!
Каттими готова была провалиться сквозь землю.
— У нее отец был кузнецом, — вступился за девчонку Кай, которому вдруг после выпитого стало легче, даже пришлось расшнуровать ворот.
— Тогда мое двойное нижайшее почтение, — развел руками Хумати. — Даже тройное. Двойным я проникся, когда услышал рассказ Шарни о том, как две девы рубили обезумевших тати. Итак, с чего мы начнем?
— Ну, — Кай еще раз окинул взглядом расставленное вдоль круглой стены богатство, — хотелось бы начать с разъяснения, что тут позволено и что нет?
— Позволено многое, — довольно кивнул Хумати. — Ну понятно, что здесь не оружейная лавка и торговля не ведется, но есть некоторые тонкости, о которых знать следует. И первая из них заключается в том, что ураю Кеты известно о подвиге зеленоглазого охотника, и он благосклонно изъявляет волю оказывать Каю всяческое содействие.
— Даже у всяческого содействия имеются границы, — заметил Кай.
— Это верно, — скорчил гримасу Хумати. — Но мы же не в Сакхаре, к чему нам беспокоиться о границах? Что касается здешних богатств, то это, конечно, не фамильная оружейная урая клана Травы, но как раз его главная сокровищница. Здесь собрано простое оружие, а также древние образцы, которые не имеют слишком уж большой цены. Но простота оружия только в том, что на украшение его не потрачено ни золото, ни серебро, ни драгоценные камни. Так ведь не камни разят врагов? А с прочим здесь все в полном порядке. Так вот, согласно повелению урая Кеты, ты, а значит, и твоя спутница сможете заменить то оружие, что у вас есть, на любое другое либо на нужный вам доспех. Если же захотите что-то купить сверх мены, то цена будет приемлемой, это я обещаю. Хотя Пустота с вами, все-таки отличная горючка получилась в этом году, — Хумати плеснул еще пойла в кубок и опрокинул его в горло, — думаю, что обойдемся обменом, и пику я подарю любую, какая глянется почтенному охотнику. Пусть это развеет последние сомнения!