Юго-Восток
Шрифт:
И пары минут не прошло, как рыжий кусок двери отвинтил. У него с собой инструмент мелкий отыскался, а под краской в двери оказалось полно шурупов всяких да болтов. Я и не думал никогда, что заслоны у нас в бункере можно на части разбирать. Пока рыжий копался, я сел на свой матрас и стал гладить деревянного коня. Коня вырезал дядька Прохор, когда мне стукнуло восемь лет. Тогда собрались все друзья отца, а хотели, наверное, прийти вообще все с Факела. Отец как всегда рассказывал сказки… ясное дело, он придумывал, но никто не смеялся. Потому что говорил всегда красиво, и всем хотелось верить, что правда. К примеру, игрушки, что мне подарили, — конь
— Славка, помоги.
Размечтался я совсем, сижу как дурень, коня струганого глажу, чуть не заплакал. Все же это дом мой, игрушки тут мои, мы тут с Любахой выросли. Поглядел — ешкин медь, а рыжий уже кусок железа с двери отогнул. Навалились мы вместе, заскрипело, треснуло, стало внутри видать, где запор в паз уходит. Дверь оказалась из двух частей, внутрях пустая. Отогнули мы запор, послушали маленько. Вроде тихо, взяли керосинку, внутрь пошли.
— Здесь посвети, — сказал я. — Лестница должна тут быть. Насквозь вниз, мимо всех постов. Я тут сам не был, но с детства слыхал. Щитовая — такое секретное место, где хранятся главные бумаги.
— Вон она, ваша лестница, — мотнул башкой рыжий. — Только дух снизу дурной. Думаешь, умно нам туда лезть?
Позади за стенкой скулил Бурый, когтями косяк скреб, за нами просился.
— Не умно, но придется, — сказал я и зажег керосинку.
— Меч-то возьмешь?
— На фига он мне внизу? Мокриц рубить, что ли?
Очень скоро мне пришлось проклинать себя за дурость.
26
ЩИТОВАЯ
Место это батя называет «кабинет». Умное слово, ничего не скажешь. До того здесь прежний дьякон жил, и до него еще один, и так далее. Так уж повелось. Я только издалека из коридора видал, чо внутри. Так что маленько коленки у меня тряслись. Голова тоже напужался, все облизывался. Он когда губы лижет, значит — трусит.
Внутри оказались целых три комнаты. В узкой до потолка торчали полки, на всех полках — такие штуки вроде книг, но не книги. Я светил, а рыжий стал брать и читать. Страницы там были из бумаги, но снаружи одеты в жеваное стекло, похожее на то, что дал Хасан.
— Правила безо-пас-ности… — стал читать Голова. — Техни-ческое обоснование… Рег-ла-мент очистки… Славка, ты глянь! Тут нарисовано, как воздух сверху приходит!
Тут я ему маленько шею сдавил. Потому что нечего орать, когда за дверью патрульный топчется. Патрульный был, конечно, наружи, дверь толстая, и слушать нас не мог, но лучше не рисковать. Я и так весь вспотел, хотя тут вовсе жарко не было.
В большой комнате мы оба рты разинули. Такой умной машины даже Голова нигде в промзоне не видал. Он стал ходить вокруг машины, гладить и трогать. Спереди от машины стояли два стула с облезлыми спинками. Антиресные такие, на колесиках, только колесики стерлись. Я принюхался — ни соляркой, ни маслом не пахло. Непонятно, как машина работала.
— Голова, это чо такое? — Я заглянул в дыру, потянул на себя какую-то ручку. Там внутрях были узкие полочки со всякими мелкими железными штуковинами, но сильно забитые пылью.
— Ну, это эти… — Рыжий поскреб в затылке. — Мекри-схемы. Я про них в журналах Автобазы читал. До войны всюду были микре-схемы. А когда поползла зараза, они погибли.
— Ясное дело, погибли, — согласился я. — А стекляшки зачем?
— Видишь… это вроде окошки стеклянные. Когда везде было ликтричество, в окошки можно было увидать, что по всему Факелу делается.
— Ты ври, да не завирайся, — посоветовал я.
— Ты глянь, это же пульт… это такая штука… — Рыжий заметался между кнопок, про меня он почти забыл. — Глянь, вот тута датчики давления, вот тута насосы всех ре-зер-варов, вот тута… не, тут не понимаю… тута аварийный запуск дизелей… а тут, ты глянь, схема закрытия всех ворот. Раньше, выходит, с этого пульта все управлялось!
Света от керосинки не хватало, я фитилек выкрутил и повыше поднял. Комната оказалась просто громадной. Темные окошки, про которые врал Голова, они были на стене. Под ними торчали всякие мертвые кнопки и ручки. Я подошел и стал читать надписи. Не понял ничего, но рыжий как-то разобрался.
— Эта машина управляла всеми системами, — сказал рыжий. — Воздух гнала, воду чистила, грязь в реку сливала, ликтричество давала, тепло… потом, видать, спортилась.
— Сколько помню, воду насосами вручную качали, — сказал я. — И грязь вручную наружу таскали, всегда так было. И ворота наружу впятером с ломами двигали.
Перелопатили мы с рыжим все бумаги, что в узком кабинете лежали. Нет нужной карты. Я ж ее у отца видал, здоровые листы такие, вместе сложены. В третьей комнате тоже не нашли. Там всякие механизмы пылились, книг было штук двадцать и еще один пульт, поменьше. Я стал перебирать книги, удивился сильно — многие были на вражьем языке. Но на русском больше, все шибко умные.
«Устройство магистральных нефтепроводов».
«Теория цепей».
«Организация гражданской обороны на объектах…»
— Ты глянь, — позвал Голова, — тут журнала, в нее каждый день писали, что случилось, что сломалось…
Стали мы смотреть. Журнала была здоровенная, желтая вся, бумага по краям осыпалась. Видать, батя в первые страницы годами не заглядывал. Вначале буквы были печатные и листочки одинаковые, затем стали от руки корябать. Чем писали, не знаю, но половину записей уже было не разобрать.
«…16.05.2077. Отказала… аварийная заслонка. Звено Млынского бросает жребий, кому идти в тамбур. Уровень радиации снижается. За рекой замечены два био… Родилось трое здоровых мальчиков. Завтра начинаем занятия в новой школе…»
«…22.11.2091. Пять двадцать утра. Подняла смену по тревоге. Засор в системе отопления гидропонной фермы. Дала команду отключить отопление, спустить воду… Дети замерзают. Разрешила жечь костры на мосту у старого бункера…»
«…07.01.2098. Отпраздновали Рождество. Детям до 14 лет на подарки выделено по тубе джема и пакету сухарей. Эпидемия не стихает. Приказал отдать под изолятор вторую бойлерную…»
«…Звено Карпа потеряло двоих убитыми. На границе леса подверглись нападению крылатых тварей, похожих на огромных летающих мышей… Патронов много, но порох не горит. Принято предложение Галкина. На слесарном участке начинаем производство холодного оружия…»