Юго-запад
Шрифт:
Семнадцатого января генерал войск СС Гилле подписал приказ № 37/45, который гласил:
«... 4-й танковый корпус СС 18. 1 прорывает позиции противника между озером Балатон и Чор и наносит удар в северо-восточном направлении до реки Дунай с задачей установить связь с войсками, окруженными в Будапеште. Последующая задача 6-й армии будет состоять в том, чтобы уничтожить противника, находящегося в районе западнее и северо-западнее Будапешта...»
Одновременно с этим приказом в части поступили листовки, тоже подписанные Гилле: «Надо во что бы то ни стало прорваться в Будапешт и спасти окруженных там товарищей!..»
С солдат брали
В распоряжении Гилле кроме танковых дивизий «Викинг» и «Тотенкопф» на участке прорыва находились еще три танковых и одна пехотная дивизии, четыре отдельные бригады, дивизион «королевских тигров», бригада штурмовых орудий, другими словами — тридцать бронеединиц на километр фронта главного удара. На исходных позициях ждали команды шестьсот танков. Тысяча двести орудий, задрав черные жерла, в любую минуту были готовы открыть огонь...
Ночью в этом районе над передним краем висела тяжелая тишина. С черного низкого неба, кружась в безветрии, тихо и мирно падали снежинки. Пристально вглядывались во тьму солдаты боевых охранений, не смыкали глаз наблюдатели, изредка, проверяя связь, прозванивали линии телефонисты.
Бои шли далеко отсюда — в окруженной венгерской столице. Над ней, как и вчера, как и неделю назад, недвижно стояло багрово-дымное зарево пожаров. На улицах и в переулках не умолкала трескотня автоматов, били минометы, орудия, поворотливые и точные пушки «тридцатьчетверок».
Перед самым рассветом восемнадцатого января остатки немецких войск были оттеснены к Дунаю — к зданию парламента и главного полицейского управления, на набережные Сечени и Франца-Иосифа. Враг еще огрызался, еще цеплялся за углы домов и перегородившие улицы баррикады, когда у него за спиной, в тылу, один за другим тяжко громыхнуло несколько взрывов. Надломившись, рухнули в холодную черную воду все дунайские мосты. Немцами в Пеште — а их было около двадцати тысяч — овладел ужас: им даже некуда было теперь отступать. Бросая оружие, вражеские солдаты кидались в Дунай с гранитных парапетов набережной. Но до Буды добирались немногие. Русские пулеметы длинными очередями секли по реке с обоих флангов, прошивая синеву наступающего утра смертными строчками трассирующих пуль.
И Бальк, и Гилле, и Пфеффер-Вильденбрух, не раздумывая, пошли на этот шаг: двадцать тысяч смертников прикрыли отход из Петита двух дивизий, которые должны были заменить в обороне Буды две другие—13-ю танковую и дивизию СС «Фельдхеррнхалле», предназначенные для нанесения удара из Будапешта на восток, навстречу частям 4-го танкового корпуса СС.
В восемь часов тридцать минут восемнадцатого января на внешнем фронте окружения перед боевыми охранениями советских войск, выдержавших получасовой артиллерийско-минометный обстрел, появились «королевские тигры» эсэсовских дивизий прорыва. Они шли тяжело, плотным строем, зарываясь широкими гусеницами в розовый от вспышек выстрелов и разрывов снег. За ними — второй стальной волной — двигались средние танки, «фердинанды» и штурмовые орудия. По проселкам и шоссе, прикрытая их броней, на бронетранспортерах и вездеходах выходила к рубежам развертывания немецкая мотопехота.
Выбираясь из заваленных окопов и блиндажей, оставшиеся в живых после артобстрела офицеры советских частей бросались
— Вижу двадцать немецких танков!..
— На участке полка — сорок пять вражеских танков!.,
— Бригаду атакуют около восьмидесяти танков!..
Спустя три часа севернее главного удара, на участке
Чор — Шаркерестеш, вступил в бой еще один танковый корпус противника.
Вечером, торжествуя, командующий немецкой группой армий «Юг» генерал от инфантерии Велер доложил в ставку, что его войска продвигаются вперед, а русские отступают.
Но он ошибался. Советские роты, батальоны, полки не отступали — они умирали, до последнего дыхания защищая свои позиции, и лишь тогда, когда в окопах и у разбитых орудий оставались только мертвые, эсэсовские танки могли двигаться дальше.
Пфеффер-Вильденбрух воспрянул духом. Газетка для солдат гарнизона, не без доли мрачного юмора названная «Известиями Будапештского котла», поспешила обрадовать своих читателей. «Согласно полученным последним сообщениям,— писала она в номере от 21 января,— продвижение войск, идущих на выручку Будапешта, после перегруппировки, вызванной стратегическими и климатическими причинами, снова протекает успешно. Как видно из всех поступающих донесений, в данном случае речь идет об операции особенно крупного масштаба...»
Прочитав шифрованную радиограмму из Ставки, маршал Толбухин устало сел в кресло, прикрыл ладонью глаза. Ныло сердце, тяжелая, непроходящая боль давила на печень, постреливало во всей правой стороне тела...
Эх, разведчики, разведчики! Обманул вас противник! Ударил там, где его удара почти не ждали и не были готовы его отразить. Обидно! Сколько крови и жизней стоило форсирование Дуная и окружение Будапешта! Сколько солдат полегло в тяжелых оборонительных боях у Эстергома, у Бичке, у Замоли! А теперь? Противник вышел к Дунаю, танковая разведка немцев доходит даже сюда, в Пакш, к штабу фронта. Южный фланг прорыва открыт. Пятьдесят седьмой армии, болгарской армии и одному корпусу Народно-освободительной армии Югославии угрожает окружение. Боеприпасы и горючее доставляются через Дунай под артобстрелом. Очень трудно. И в Ставке поняли это, предложили ему самому, командующему фронтом, решить: целесообразно ли удерживать дальше плацдарм западнее Дуная. Он волен сейчас решать сам — оставаться или уходить.
Оставаться! Да, только оставаться! Это лучше, чем уходить.
А если уходить? Оперативная карта фронта встала перед его закрытыми глазами. Вена стала казаться далекой — далекой. Будапештский гарнизон получит подкрепления. Надо будет снова форсировать Дунай, а это не так-то легко и не так-то быстро можно сделать. И в итоге? В итоге отодвигаются сроки окончания войны, каждый день которой стоит сотен и сотен человеческих жизней..,
Оставаться. Другого решения нет. И не может быть!..
Он поднялся. Боль в печени, казалось, утихла. Подошел к столу, на котором лежала оперативная карта. Что главное?
Не допустить противника к Будапешту. Усилить части на правом фланге вражеского прорыва. Жесткая оборона между Дунаем и озером Веленце с максимальным использованием уцелевших укреплений от бывшей «Линии Маргариты». Перебросить туда из резерва один стрелковый и один танковый корпус и все недавно прибывшие, еще не потрепанные самоходные полки. Можно даже отвести некоторые части из Секешфехервара. Главное — остановить, сначала остановить противника, а потом...