Юля. Второе дыхание
Шрифт:
Далее Ю. В. говорит, что убеждена: это не волевое решение президента, а решение его ближайшей команды, которая, собственно, и поработала, чтобы она не находилась в правительстве. За семь месяцев разобрать те завалы, которые оставили в наследство 14 лет прошлой жизни, безусловно, нереально. Проведя такую своеобразную артиллерийскую подготовку, Тимошенко начала рассказывать, что именно произошло и почему.
Из выступления Ю. Тимошенко в прямом эфире телеканала «Интер» 9 сентября 2005 г. (расшифровка «Украинской правды»):
«Я скажу так: мы с Виктором Андреевичем объединили наши команды еще до выборов президента, и я была рядом, когда президенту было нужно плечо, на которое можно опереться по-настоящему. И после того как Виктор Андреевич победил в такой трудной борьбе, в которой люди, каждый человек, совершали свои героические поступки, именно в тот момент у нас были твердые формальные договоренности, что Виктор Андреевич подаст мою кандидатуру в качестве премьера.
Вы помните, что долгое время после выборов президент не подавал никакой кандидатуры. И была большая пауза, связанная с тем, что, как оказалось, никто в команде президента не ожидал меня увидеть премьером. Со мной президент провел множество переговоров, чтобы я уступила свое место Петру Порошенко и чтобы я спокойно отреагировала на то, что я не стану премьер-министром. И, честно говоря, я не согласилась. Я была уверена, что мою кандидатуру не подадут. Но переломный момент настал во время инаугурации президента, когда на площади практически вся площадь скандировала мое имя. Это повлияло коренным образом – и меня назначили.
Я могу вам сказать, что это были тяжелейшие семь месяцев в моей жизни. Это было просто ежедневное разрушение жизни, работы, это было сложное и неконструктивное сотрудничество, которое не давало возможности делать что нужно. Буквально мгновенно после моего назначения на основе Совета нацбезопасности и обороны во главе с Петром Порошенко было создано фактически второе правительство. Там был довольно сильно увеличен численный состав, там были поставлены задачи, которые должно было решать правительство. Абсолютно антиконституционно Порошенко было предоставлено право непосредственно давать поручения министрам, фактически обходя премьер-министра.
Вся история моей жизни в правительстве – это история существования двух правительств, когда министры получали как минимум из четырех или даже пяти источников каждую команду. От Порошенко, от президента, от меня, от секретариата и еще от своих партийных лидеров. То есть это были министры, которых разрывали на части. Это, безусловно, институциональная вещь, но два правительства в стране существовать не могут.
Кроме того, очень интересный момент – все, кто общался с этими двумя правительствами, сказали, что принято твердое решение, что на основе Порошенко создается такая кризисная группа, которая, во-первых, создает кризис, а во-вторых, делает все, чтобы в сентябре правительство пошло в отставку, скомпрометированное, практически разрушенное, разочаровав людей в стране. Такая была уготовлена доля – Порошенко должен был занять мое место. Как вы видите, первая часть состоялась. В сентябре меня спланированно и, на мой взгляд, глубоко несправедливо отправили в отставку. А второе, что произошло, – Порошенко просто саморазрушился».
Сдержанно, в меру эмоционально, но так, чтобы все, кто смотрит и слушает ее, почувствовали огромное внутреннее напряжение, которое она переживает, Юлия Тимошенко говорит, что практически с первого дня ближайшее окружение президента было распределено на все основные денежные государственные потоки – это НАК «Нефтегаз», «Укрзализныця», «Укртелеком» и на многие другие. Эти потоки накрыли, по ее выражению, определенные люди.
Из выступления Ю. Тимошенко в прямом эфире телеканала «Интер» 9 сентября 2005 г. (расшифровка «Украинской правды»):
«Я могу вам сказать, что не только я, все общество почувствовало, что в стране что-то не так. Что идет разрушение тех начал, с которыми мы пришли к власти. Что вдвое выросла коррупция, что начались четкие разговоры, кто, где и как берет взятки. Это такая народная интуиция, мышление и мудрость – они знали, кто, где и как берет взятки. Я неоднократно заходила с определенными вопросами к президенту, где все это было по документам расписано.
Например, бензиновый кризис. Мною были достигнуты твердые договоренности, мы нашли согласие с монопольными компаниями, и цены пошли вниз. Но именно в то время окружение президента просто пригласило этих людей и посоветовало делать все с их подачи. И что сейчас с бензином? С мясом нужно было сделать один пустяк – открыть все рынки, которые являются производителями мяса. Но параллельные команды были направлены на то, чтобы закрыть, не пускать. Все хорошее, что было наработано, – ушло в небытие.
Что касается сахара. Да каждый депутат знал, что каждый год принимается специальный закон, по которому завозится сахар-сырец. И те, что стоят на митингах сейчас, – они тоже голосовали за него и за квоту. Абсолютно сознательно эта квота была заблокирована, у меня даже есть поручение президента, в котором запрещалось завозить эти дефицитные объемы сахара в Украину».
Забегая вперед, следует отметить: после отставки Тимошенко с премьерской должности цены на бензин и сахар стабилизировались очень быстро. С сахаром – вообще отдельная история. Украинские хозяйки прекрасно помнят, как летом 2005 года на него было две цены: так называемая рыночная, по которой он продавался на базарах, и государственная – на треть ниже, и этот сахар якобы брался из какого-то полумифического госрезерва. Большие супермаркеты в Киеве даже вывешивали объявления, когда и где можно будет купить более дешевый сахар.
Из выступления Ю. Тимошенко в прямом эфире телеканала «Интер» 9 сентября 2005 г. (расшифровка «Украинской правды»):
«Что касается сахара, – это была спецоперация, когда через границы Украины, пользуясь дефицитом, закрытым путем завозили большие партии сахара-сырца, перерабатывали, а потом ставили такие цены, что люди просто не могли платить. А нам запретили завозить и делать нормальные интервенции. Мы в последние недели нашли способ, без принятия специального закона, на уровне существующих законов попытаться переломить ситуацию. Когда мы разрешили ситуацию с сахаром, уже практически завезли корабли (так как у нас дефицит внутренний, кто бы вам что ни говорил, цена поднимается исключительно из-за внутренне созданного дефицита) и начали все это делать, я получила буквально письменное поручение президента категорически не реализовывать эту программу».
Уже в середине осени подобных несоответствий не замечалось: цена на сахар немного сползла и остановилась на почти «дореформенной» пометке. Ну а мясо на базарах стало дешевле вареной колбасы. Итак, есть все основания говорить об искусственном завышении цен и вообще – искусственном создании проблемы. Кто причастен к этому и с какой целью это делалось, можно только предполагать.
А Тимошенко тем временем в своем выступлении по степенно подводила зрителей к кульминации.
Из выступления Ю. Тимошенко в прямом эфире телеканала «Интер» 9 сентября 2005 г. (расшифровка «Украинской правды»):
«Последние события – это было просто страшно. Вы знаете, что я до последнего надеялась, что мы сможем найти с Виктором Андреевичем общий язык. Я была его самым искренним партнером, я хотела, чтобы десять лет мы шли рука об руку. Чтобы не было никаких оснований для разрушения этого союза. Но когда разразился этот уникальный кризис вокруг ближайшего окружения президента – Порошенко, Мартыненко, Третьякова, – то стало понятно, что после революции ничего нельзя держать в тайне от людей, от СМИ.
И именно тогда эта кучка людей поняла, что им надо спасать свою шкуру. Они поставили президента в чрезвычайно сложную ситуацию. И они искали выход. И когда я услышала, что эта ситуация начала лавиноподобно развиваться, я получила приглашение от президента. Там были и Порошенко, и Третьяков, и Безсмертный, и Мартыненко, и другие люди.
Я услышала вещи, от которых мне стало страшно. Выяснилось, что эта команда собралась для того, чтобы высказать мне претензии, формализовать их и сказать, что их решение – отправить в отставку всех – Порошенко, Третьякова и членов правительства, чтобы закрыть этот скандал. И я запомню на всю жизнь эти слова. Когда взял слово Мартыненко и сказал, что я осуществляю проект по подрыву авторитета президента и что Зинченко – это моя программа. Что он, Зинченко, – это то, что я спланировала, чтобы подорвать рейтинг президента.
Они – эти люди – вообще не понимают, что Саша Зинченко – это человек, который пережил колоссально сложный этап в своей жизни. Он был на грани жизни и смерти. Что этот человек был способен подняться над всей этой мелочностью, грязью, неискренностью. Мужество этого человека не может быть чьим-то проектом, замыслом, заговором. Они не понимают даже, пройдя это время преобразований, что может быть такой человек – Александр Зинченко, который не будет с этим мириться. И это – не спецпроект Тимошенко.
Потом взял слово президент и сказал, что он абсолютно возмущен тем, что я создала такую ситуацию, когда президент выглядит слабым и недееспособным, а премьер – сильным, эффективным, результативным. Он сказал, что не допустит, чтобы это продолжалось так дальше. Он сказал, что есть прекрасные страны – Россия, Беларусь – и там есть премьеры, которых никто не видит на телевидении.
Эта претензия была довольно серьезна: я не могу работать так, чтобы подавать результаты публично, а нужно все результаты передавать в секретариат президента, и потом, когда президент скажет, делать свою черную работу. Для меня все это было просто разрушением моей надежды. Мне не было предъявлено ни одной претензии по поводу того, что я чего-то не сделала в экономике, чего-то не сделала в социальной сфере. Потому что президент – он хороший экономист, он хороший финансист и он лучше, чем кто-либо другой, понимает, что сделано в стране за это время. Это просто, я бы сказала, такое уникальное переформирование страны, закладка базиса для ключевых преобразований.
Кстати, президент об этом сказал и на Майдане во время празднования Дня независимости. А потом мне сказали, что я не смогла найти точек соприкосновения с окружением президента, с его командой, что я должна была найти взаимопонимание. Я сказала президенту, что надо отложить это в сторону, так как я не должна договариваться с командой, мне нужно иметь протянутую руку президента страны, которая должна стать для меня дружеской рукой.
Три дня этого переговорного процесса – и после этого мне было предложены очень четкие и ясныеусловия. Первое условие – это то, что мне нужно подать руку не президенту, а его команде – Порошенко, Мартыненко, Третьякову, Безсмертному. Как я могу подать им руку, когда их руки заняты, они постоянно что-то там, извиняюсь, тырят в государстве? Как эти руки найти? Я сказала президенту, что вместо того чтобы подать руку его окружению, я готова подать руку ему лично и быть рядом с ним при любых условиях, в любой момент.
Я, честно говоря, была психологически разрушена таким формальным предложением, и я сказала Виктору Андреевичу: «А нельзя ли освободить тех, кто обвиняется или подозревается в коррупции, а нельзя ли их хотя бы отстранить от должностей, и потом, когда проверка пройдет, определиться со структурой?». Виктор Андреевич мне сказал: «Нет, я не могу этого сделать, так как это моя команда, и она будет чувствовать несправедливость того, что они уволены, а вы, Юлия Владимировна, останетесь. Это будет дисбаланс, это будет диспропорция».
После этих бесплодных переговоров Леди Ю, по ее словам, решила собрать всю свою команду и вынести образовавшуюся проблему на общее обсуждение. Все всё поняли и никто, по утверждению Тимошенко, не возражал против возможных отставок. Тут она подчеркнула: на самом деле премьерское кресло для нее абсолютно ничего не значит, когда речь идет о принципах. Но просто так оставить его она не имеет права – ведь это будет выглядеть как измена людям, которые голосовали за демократию на Майдане. В сущности, добровольное согласие на отставку, в трактовке Ю. В., это измена Майдану.
Из выступления Ю. Тимошенко в прямом эфире телеканала «Интер» 9 сентября 2005 г. (расшифровка «Украинской правды»):
«Утром я разговаривала с президентом по телефону, и я сказала: «Виктор Андреевич, я не смогу принять такие условия, так как я не смогу просто смотретьна себя в зеркало утром, мне захочется плюнуть в это зеркало, и я буду всегда помнить, кого я предала, чтобы сохранить это кресло, которое уже практически мало чего стоило». Я попросила президента, что, может, мы встретимся еще раз и попробуем найти тот вариант, который не разрушает морали наших отношений.
Я бросила все и подъехала к президенту. Я с ним общалась за 20 минут до того рокового прямого эфира, когда он отправил правительство в отставку. Я села рядом с ним, я взяла в свои руки его руку. Я сказала: «Виктор Андреевич, до эфира осталось несколько минут, до пресс-конференции… Виктор Андреевич, я вас просто прошу! Я не знаю, как найти те слова, не разрушайте надежды людей! Не разрушайте авторитет нашей революции, не разрушайте надежды людей на нравственность, честность и справедливость. Давайте сейчас выйдем к прессе рука об руку вместе, посмотрим в эти камеры и скажем, что пока мы вместе, стабильность в этой стране гарантирована». Мне в какой-то момент просто показалось, что президент заколебался в своем намерении.
В эту минуту ворвался Петр Алексеевич Порошенко без всякого приглашения, без всякого стука. Он весь был, извиняюсь, в соплях и слезах, и он начал кричать, что только что с него сняли депутатство, что это было поддержано фракцией Блока Юлии Тимошенко, что это предатели, это люди, которые его буквально убрали из Верховной Рады, и все это, честно говоря, выглядело комически. Но президент посмотрел, встал, повернулся ко мне спиной и сказал: «Разговор окончен» – и ушел, практически разрушив наше единство, нашу перспективу, наше будущее, будущее страны. Я просто хотела бы сказать, что я считаю этот шаг абсолютно нелогичным.
Я сейчас читаю прессу, и там написано, что президент сделал мужественный шаг, уволив правительство. Я хочу сказать, что президент правительство не увольнял. Президент был заложником того, что его ближайшее окружение поставило ультимативноеусловие: правительство должно быть уволено. Каковы причины этого? Причина номер один – это их собственный страх за их собственное будущее, если будет расти доверие общества ко мне. Причина номер два – они не могли прокручивать коррупционные модели, когда я и Турчинов на месте, когда мы следим за каждым их шагом и хватаем за руку. И мы хватали за руку! Они чувствовали, что такие возможности страны, такие финансовые потоки не оприходованы. И причина номер три, здесь и у президента было свое мнение, – более громким скандалом закрыть тот коррупционный скандал, который возник в окружении президента.
Я имею вот такую стопку мировых средств массовой информации. И что я там читаю? Там никто не упоминает Порошенко и Мартыненко… А говорят, что правительство отправлено в отставку в контексте коррупционного скандала в окружении президента. Это и была главная цель – перевести стрелки на правительство.
Я сегодня с большим удивлением услышала от Олега Рыбачука, что якобы мне президент после отставки предложил возглавить новое правительство. Это неправда, мягко говоря. Никто мне ничего не предлагал. Никто со мной об этом никаких переговоров не вел. Я хочу напомнить последние минуты президента перед выходом на историческую пресс-конференцию. Я до последнего прилагала усилия, чтобы наше единство не было разрушено, чтобы идеалы «оранжевой» революции не девальвировали, чтобы наш оранжевый цвет не выцветал. Это большая боль для меня. Как говорят мои друзья, я замечательно выгляжу. Но для меня это, возможно, самая глубокая моральная травма за всю жизнь».
Это выступление обсуждали долго. И никак не могли прийти к общему мнению, что это было: искренний крик души маленькой хрупкой женщины, против которой ополчились сильные, циничные, жестокие, беспринципные мужчины, актерский ли этюд, выполненный в точном соответствии с системой Станиславского. Так или иначе, Тимошенко ушла в своем стиле – грохнув дверью на всю Украину.
А 18 ноября 2005 года Верховный суд Украины своим решением окончательно отменяет все уголовные дела и преследования против Юлии Тимошенко, членов ее семьи и соратников. Через месяц, в декабре 2005 года, во время второй ежегодной сессии Евросредиземноморского форума в Монако ей вручена международная награда – Prix de la Foundation. Формулировка такова: «За выдающиеся лидерские качества, экономические достижения во время руководства Кабинетом министров и антикоррупционную политику, а также за борьбу с угрозами демократии, которые возникают в современном мире».
Тогда же, в декабре, в Киеве проходил межпартийный съезд Блока Юлии Тимошенко. На этом съезде Юлия Владимировна презентует новую идеологию возглавляемой ею политической силы и объявляет первую десятку избирательного списка Блока для участия в парламентских выборах 2006 года.
В своем выступлении на съезде Тимошенко высказала уверенность в победе, указав, что это понимают и ее конкуренты.
Глава XIV. ЗАБОТЫ ЛИЧНЫЕ И ПАРТИЙНЫЕ
1. Порнографическая шутка. – 2. Юля-теща. – 3. «Убить Юлю». – 4. Чобот против БЮТ
«Я помню, что многие из тех, кто идет в отставку, перво-наперво говорят: «Я хочу поспать». Я хочу, уважаемые друзья, сказать: я буду мало спать, мне не хочется отсыпаться. Я не планирую никаких отпусков, мое задание сделать так, чтобы ни при каких обстоятельствах вы не разочаровались во власти. Я знаю, что сейчас есть такое ощущение, особенно у тех, кто стоял на Майдане, что имеет место какая-то дискредитация того, за что вы боролись. Я хочу сказать: не думайте так!»