Юми и укротитель кошмаров
Шрифт:
Что-то из ничего. Созидание.
Прекрасное из грубого. Искусство.
Порядок из хаоса. Организация.
Или, как в данном случае, все три сразу. Каждая йоки-хидзё обучалась древнему могущественному искусству. Тщательно продуманному, удивительному мастерству, требующему полного взаимодействия тела и разума. Трансформации геологической среды в микромасштабе, для которой было необходимо четкое понимание гравитационного равновесия.
Короче говоря, они складывали камни.
Юми взяла один, причудливой вытянутой формы, аккуратно поставила на ребро и убрала руки. Казалось, эта длинная и плоская штуковина неминуемо упадет.
Юми расставляла камни с подчеркнутой почтительностью. Она словно баюкала их в ладонях, успокаивала, как мать успокаивает дитя. Затем убирала руки, оставляя камни застывшими, казалось, на волосок от падения. Никакого волшебства. Но процесс выглядел волшебно.
Толпа жадно взирала. Если вы сочтете происходящее странным, спорить не буду. Оно действительно несколько необычно. И дело не только в мастерстве балансировки, но и в том, что народ Юми в принципе относился к творениям йоки-хидзе как к величайшим произведениям искусства.
Впрочем, в любом искусстве нет ничего ценного от природы. Я не жалуюсь и не делаю открытий. Этим-то и дорого искусство: люди сами вольны решать, что прекрасно, а что нет. А решить, например, что съедобно, а что нет, мы не можем. (Да, исключения есть. Не придирайтесь. Вот мы посмеемся, когда эти мраморные шарики выйдут у вас с другого конца.) Искусство же целиком и полностью субъективно.
Если соотечественники Юми решили, что сложение камней – более высокое искусство, нежели живопись или скульптура… что ж, я нахожу в этом особое очарование.
Духи тоже с этим согласны.
В тот день Юми создала спираль, воспользовавшись в качестве неупорядоченной структуры художественной прогрессивной последовательностью. Вам она может быть известна под другим названием [3] . Один, один, два, три, пять, восемь, тринадцать, двадцать один, тридцать четыре. Затем обратно. Конструкции из двадцати или тридцати камней, безусловно, впечатляли, как и то, что Юми вообще удалось построить их так умело. Но она могла придать особое изящество и комбинациям из пяти и даже из трех камней. На крайне неоднородных мелких камнях опасно балансировали большие. Камни длиной с предплечье Юми стояли на своих узких концах.
3
Речь идет о числах Фибоначчи. – Прим. ред.
Выслушав мое математическое описание и узнав о применении художественной последовательности, вы можете предположить, что процесс был крайне методичным, расчетливым. Но на самом деле в нем было куда больше импровизации, чем инженерных уловок. Складывая камни, Юми покачивалась в такт барабанам. Она закрывала глаза и крутила головой, на ощупь чувствуя, как камни трутся друг о друга. Оценивала их вес и угол наклона.
Юми не хотелось попросту выполнить работу. Ей не хотелось потешить восхищенно шепчущуюся толпу. Ей хотелось быть достойной. Почувствовать духов и понять, чего им от нее нужно.
Ей казалось, что духи заслуживают куда большего. Им нужен кто-то, способный провести ритуал лучше, чем проводит она, несмотря на все старания. Тот, кто втайне не жаждет свободы. Кто в глубине души не жалеет о том, что получил невероятный дар.
Прошло несколько часов, и скульптура превратилась в великолепную спираль из десятков стопок. Уже через два часа прекратили стучать утомившиеся барабанщицы. Она продолжала строить, когда жители деревни повели своих детей спать, а кое-кто отправился перекусить. Она складывала камни так долго, что даже Лиюнь была вынуждена торопливо улизнуть в отхожее место и так же торопливо вернуться.
Зрители, безусловно, восхищались скульптурой. Но лучший вид на нее открывался с высоты. Или, наоборот, снизу. Представьте огромную спираль из башенок, похожую на вихрь. Каменный смерч. Порядок из хаоса. Красота из грубых материалов. Что-то из ничего. Духи это заметили.
Так много духов здесь не собиралось никогда.
Несмотря на стертые пальцы и ломоту в мышцах, Юми не останавливалась. Вокруг нее из камней начали подниматься духи, похожие на капли, яркие, как само солнце, но красно-синие, размером с человеческую голову. Они устраивались рядышком с Юми, зачарованно наблюдая за ее работой. У них не было глаз – они, по сути, и были каплями, – но они могли наблюдать. По крайней мере, ощущать.
Духи такого рода восхищаются человеческими творениями. Зная, кто такая Юми и чем она занимается, они поняли, что скульптура – это подарок.
Когда сгустились сумерки и растения начали спускаться с небес, силы наконец покинули девушку. От монотонных движений на пальцах образовались кровавые мозоли. Боль в руках сменялась онемением. Или, правильнее сказать, онемение накладывалось на боль.
Пора сделать следующий шаг. Нельзя повторить ошибку, которую она допускала в ранние годы: упасть в обморок от изнеможения, не успев привязать духов. Суть ритуала не в создании скульптуры и не в демонстрации своей праведности. В ее искусстве должна быть толика практичности – как напечатанный мелким шрифтом важный параграф в договоре.
Превозмогая слабость, Юми отвернулась от композиции из сотен камней и вытаращила глаза в изумлении.
Тридцать семь!
Ей удалось призвать тридцать семь духов, похожих на здоровенные шарики мороженого, выпавшие из вафельных рожков.
Для большинства йоки-хидзё считалось удачей привлечь шесть. Предыдущий рекорд Юми составлял двадцать.
Девушка утерла пот со лба и помутившимся взглядом вновь пробежалась по духам. Она устала. Очень (низким стилем) устала.
– Пусть подойдет, – надтреснутым голосом выговорила Юми, – первый проситель.
Толпа оживилась, люди помчались звать тех, кто не дождался завершения скульптуры. Согласно неизвестному Юми принципу, в деревне был составлен жесткий перечень нужд. Теперь просителей выстроили в соответствии с этим списком, но только первым пятерым или шестерым везунчикам была гарантирована аудиенция. Тем, кто стоял в списке ниже, придется ждать следующего раза.
Духи обычно оставались привязанными от пяти до десяти лет, и со временем их эффективность падала. Поэтому в услугах йоки-хидзё всегда была необходимость. Например, в тот день просителей в списке было двадцать три, несмотря на то что деревня рассчитывала получить от силы полдюжины духов.