ЮнМи. Сны о чём-то лучшем 2
Шрифт:
— Дэбак! А ты что? Согласилась?
— Онни, ну как я могла согласиться? Мне же ещё целый год в школу ходить. Но я обещала подумать.
— Я с тобой скоро сама, наверное, с ума сойду. Несколько языков, музыка, а теперь ещё и это… Отель "Golden Palas", подумать только! У дяди не получилось, а тебе самой предложили. Я поверить не могу!
— Онни, не торопись. Скорее всего, я никогда не буду там работать. Я не отказала госпоже ХёБин впрямую только из вежливости. Неудобно было говорить категорическое нет человеку, занимающему столь важный пост.
— Но почему? Это же такое престижное место!
—
СунОк в очередной раз не находит слов, чтобы выразить своё возмущение.
А ЮнМи смотрит на завершение церемонии проводов и такая мысль посещает Серёгу:
"Я бы вместо этих танцев и любовных песенок замутил бы для призывников какой-нибудь военный марш. Что-нибудь героическое, воинственное, зовущее на подвиг. Все бы просто обалдели, честное слово. Но кто меня туда пустит? Нет, надо срочно пополнять свою музыкальную копилку. У меня уже есть классическая пьеса, вальс и две почти готовых эстрадных песни. Главное, не лениться".
* * *
Когда я выбирал между школами Кирин и Сонхва, всё решил один абзац мелкими буквами в конце последней страницы.
"Совет попечителей школы Кирин имеет право принимать одарённых детей вне конкурса, для чего каждый год бронируется несколько мест. Решение принимается на заседании совета".
Коротко и ясно. Как бальзам на израненное сердце. Одарённость в наличии имеется, осталось только убедить совет, что ЮнМи должна учится в их суперэлитной школе. Маленький нюанс: денег на обучение у меня нет. И это минус. Зато у меня есть нечто иное, более интересное. И это плюс. По крайней мере, я так думаю.
Как мне удалось убедить директора школы господина Хана СокГю в том, что я не шучу и что действительно намереваюсь пройти прослушивание, лучше не рассказывать. Семь потов с меня сошло, я даже едва не отчаялся. Однако своего всё же добился. Позади были три непростых разговора по телефону, затем долгая беседа по Скайпу, и лишь, увидев воочию мои сертификаты, директор нехотя выбросил белый флаг. Подозреваю, что он просто устал от моей настырности быстрее, чем я от его неуступчивости.
И вот я сижу, нет, пока не перед советом, а перед почти всеми учителями школы, которые смотрят на меня с нескрываемым удивлением. Каким образом, читается в их взглядах, эта малолетка осмелилась на такую авантюру — заявиться в нашу школу без какой-либо рекомендации, без сопровождающего и даже без родителей? Она вообще — нормальная?
Кроме директора присутствуют его заместитель по учебной части, учитель музыки, учительница корейской литературы, учителя иностранных языков: английского, японского и китайского. А так же учителя математики, химии, физики, истории и, вишенка на торте, учитель танцев — на удивление кривоногий полноватый дяденька с хитрой физиономией. И это учитель танцев? Впрочем, сейчас не об этом.
Директор буквально в двух словах представляет меня:
— Эту девочку зовут Пак ЮнМи. Она собирается убедить нас в том, что мы должны принять
— Добрый день! Анньён хасэйо! — встаю я и кланяюсь. — Как вы уже слышали, меня зовут Пак ЮнМи. Я выбрала для обучения школу Кирин, так как именно у вас имеются бронированные места для одарённых.
— А отзывы выпускников о нашей школе в твоём выборе какую-нибудь роль сыграли? — это учитель истории спросил. Ну да, здесь все очень ревниво относятся к репутациям своих заведений.
Я пожимаю плечами.
— Таких школ в Сеуле всего две, поэтому я в первую очередь интересовалась правилами приёма.
— А ты точно одарённая? — насмешливо интересуется учитель танцев. — Или просто очень наглая?
— Определённая доля наглости творческим людям, на мой взгляд, жизненно необходима, — отвечаю я. — Чтобы не затоптали бесцеремонные посредственности. Я могу продолжать?
Директор кивает.
— Итак, начну сразу с плохого, чтобы не было потом лишних вопросов. Год назад меня сбила машина, я перенесла десять минут клинической смерти и заработала амнезию. А именно — напрочь забыла всю свою жизнь до аварии.
Лица у учителей вытягиваются, директор хмурится, ему я этого не рассказывал, из опасения сразу получить категорический отказ.
— Но при этом я совершенно здорова. Все подтверждающие медицинские справки у меня с собой. Как уверяет мой лечащий врач, меня хоть сейчас можно отправлять в космос. Потерянные воспоминания не вернуть, но взамен я получила абсолютную память и некоторые необычные способности.
Дав несколько секунд на обдумывание, спокойно продолжаю:
— Денег на обучение у меня нет. Совсем.
Тут учителя начинают смеяться. Ну ясно, девочка — обычная дура. Сумасшедшая, честное слово. Зачем нас собрали, господин директор. Что это за цирк, прости господи?
— Но у меня есть нечто другое, более ценное, чем деньги. И именно этим я собираюсь заплатить за обучение, — говорю я, и смешки с шуточками прекращаются. — Что именно, я поясню позже. Ещё из плохого: у меня не закончилась подростковая мутация голоса, и петь я пока не могу. Врач запрещает. Так же я совершенно не умею танцевать, поэтому мне придётся начинать обучение буквально с нуля. Из-за амнезии я забыла всю корейскую литературу и почти всю корейскую — да и мировую — историю. С прочими предметами чуть получше. Успела кое-что прочесть, а память у меня, как я уже говорила, хорошая. Видимо, в результате амнезии в голове появилось много свободного места.
— Господин директор, это что, шутка такая? — возмущённо поднимается, кажется, учительница корейской литературы. — Я не понимаю, зачем мы выслушиваем эту, простите, инвалидку? Каким образом она собирается с таким багажом знаний, вернее, с отсутствием такового, учится в одной из лучших школ нашей страны?
Директор с неприязнью смотрит на меня и не знает, что сказать. Видимо, клянёт сейчас себя последними словами за то, что поддался на мои настойчивые уговоры.
— Девочка, а у тебя вообще в голове что-нибудь после той аварии осталось? Ну, кроме пустого места, неслыханной наглости и ничем не подтверждённой самоуверенности? — спрашивает заместитель директора.