Юнона
Шрифт:
Какое чувство? Что стоит вся жизнь, которая стирается из памяти? Настоящая или ложная – она сложена из череды событий и решений…и вишенка на вершине слоеного пирога. Да, именно так ее можно назвать. В минуты близости вкус счастья лишал Лена почвы под ногами, и все остальное – смысла, напрочь, и будто необратимо. Юнона, родная, смысл жизни, говорить о ней наедине с собой он мог сколько угодно, но не мог подобрать слов, чтобы описать то чувство, когда она лежит рядом, растворяясь как снег в руках.
Мурашки по коже, как круги на воде, от пальцев ног до висков…
Рано утром она ускользнет из-под его руки, заботливо укроет одеялом и неизвестно чем будет заниматься целый час, а после его, сонного, проводит до двери. Лен давно потерял счет бессонным ночам, в утренних сумерках он возвращается к себе, пропуская завтрак, и заваливается спать. Амнир знает, что его не стоит будить. Он часто приносит ему еду и оставляет на прикроватной тумбе. Едва проснувшись, Лен с закрытыми глазами тянет руки в поисках «соседской помощи» и как ленивое животное отправляет пищу в рот. Испортив не одно постельное белье крошками и пятнами, он едва откажется от этой привычки. Юна была бы в ужасе, увидев такое зрелище. Но Лен дал себе слово исправиться, как только они начнут жить вместе в их будущем воображаемом доме с деревянной лестницей и витражами из цветного стекла. Осталось только решить, какой вид лучше: на море, как хочет Юна, или на поле. Пусть Лен любит моря и озера, боязливый трепет все же преобладает над умиротворением и созиданием. Но рядом с ней иногда это не кажется такой плохой идеей.
Рядом с ней все выглядит по другому, даже люциллы, которые Лену безразличны, неожиданно окутывают притягательным ароматом, и отвлекают от снизошедших на него воспоминаний, охвативших все эти события и несколько лет его жизни. Они пронеслись быстрее, чем Юна сбежала по лестнице.
Загорелся разрешающий сигнал и полупрозрачные затворы разъехались в стороны, теплый воздух ворвался в помещение, разгоняя цветочный аромат. Деревья и столбы отбрасывали короткие тени на пути до сада через площадь, мимо озера и учебного корпуса Холодного Дома. Пока в нем не проводят занятия, его белокаменные стены, колонны и лестницы начищают и полируют от порослей, завозят и вывозят технику и мебель. По пути Лен остановился и заглянул в электронный дневник на браслете.
– Пойдем в обход, если нас увидят, обязательно заставят помогать.
– Ну ты же вчера принимал и описывал технику? Сегодня, я думаю, ты можешь и отдохнуть.
– Это ты так думаешь, и я так думаю, а вот те замученные бедолаги, которые сегодня должны сами таскать старые техноблоки, так не думают.
– Почему таскать? А как же погрузчики?
– Наш дорогой учитель Киван опять экономит на услугах Черной Скалы, а на празднике закатит пир на деньги Холодного. И его не волнует, что мы все скорее откажемся от ужина совсем и сядем за пульты погрузчиков, чем будем валиться от усталости ради десерта.
– Ну не знаю, девочкам на сэкономленные с прошлого года деньги закупили ткани и теперь у меня есть три новых платья. – Юна обошла Лена и покружилась, расправляя серебристо-белые складки, из которых зашелестели лоскутные цветочные лепестки, загораясь холодным золотом. – Я думала тебе понравится, но ты так ничего и не сказал.
– Хм, так вот почему мне не хотели давать новые рубашки, наш дорогой Киван решил, что мы и в старье походим? Надо рассказать парням пока, нам и обувь не перестали покупать. И вообще, – засмеялся Лен. – Снимай платье, давай-давай, мне нужна новая рубашка.
Юна отшагнула в сторону и бросилась бежать.
– А ты попробуй сними!
«Ну если не сниму, так задеру обязательно», – с ухмылкой подумал он про себя и лениво побежал за ней вдоль высокого охраняемого ограждения. Юна била палкой по забору чтобы активировать защитное поле и раздразнить Лена, заставляя его бежать быстрее, пока по истечении пяти секунд не сработает тревога. Ему пришлось ускориться, чтобы покинуть зону активированного датчика. Приняв вызов, Лен догнал Юну на полпути к саду и силой остановил на месте, но перед этим она успела активировать очередную секцию.
– Нас заметят, ты что? – упиралась она.
– Раз…
– Я больше не буду, пусти! Честно-честно!
– Два…
– Техноблоки! – Юна засмеялась снова. – Ты пойдешь носить их, не я!
– Три…Бежиииииим!
Датчик на столбе щелкнул, прежде чем они успели добежать до границы его поля. На браслете Лена высветилось предупреждение и через секунду поступил вызов от охраны.
– Подожди, не отвечай, давай что-нибудь придумаем.
– Вирим сказал, что Теран должен быть у сада. – Лен занервничал. – Так ведь? Сигнал поступил туда, это точно.
– Вредный старик, а если его там нет? Вирим сказал, что его там нет, ты забыл? – Юнона, скривив лицо, в упор смотрела на браслет Лена, пытаясь найти решение проблемы. Лен стиснул зубы и нервно застучал пальцами, понимая, что на этом их прогулка кончилась.
– Если Терана нет у сада, значит, сигнал направился на другой пост, так?
– Если ты не ответишь, все сбегутся сюда, Лен! Отвечай!
Лен дрожащей рукой коснулся голографической панели.
– Что ты делаешь возле ограды? – прогремел старческий голос.
Юнона схватила Лена за руку и наклонилась ближе к браслету.
– Теран, это Юна, отмени сигнал, мы сейчас все объясним!
– Да когда вы уже повзрослеете? Я чуть едой не подавился! Я не намерен терпеть ваши выходки и отпускаю сигнал дальше.
– Противный старикан! – Шепотом буркнул Лен, он откровенно разозлился, лицо сморщилось, тонкие губы свернулись и исчезли в гнусном выражении лица, на лбу вздулась вена. – Давай, умоляй его, а я сразу пойду в Холодный, замучает совесть – придешь помогать.