Юность грозовая
Шрифт:
— Здравствуй, Таня, — с трудом выговорил он. — Сегодня разрешили мне…
— Спасибо, что пришел, — тихо ответила она. — Садись, пожалуйста.
Василек положил на тумбочку свои покупки и присел на стул рядом с койкой.
— Зачем же ты принес? — кивнула Таня на тумбочку. — Ничего мне не нужно.
— Там немного яблок, — будто извиняясь, сказал Василек.
— Какой же ты… Сам похудел, в станице румяный ходил.
Голос Тани дрогнул.
— Тебе больно? — спросил Василек, чтобы
— Сейчас не очень, — ответила она. — Видишь, выздоравливаю. Утром сидела немножко. Правда, врачи еще не разрешают подниматься, но я сама, украдкой.
Василек посмотрел на ее тонкую руку, лежавшую поверх простыни, и подумал: «Наверно, крови много потеряла, кожа вся синяя. И под глазами круги. А кормежка тут, наверно, ерундовая. Ей бы сейчас парного молока. Вот если бы в станице она лежала…»
— Ну, чего же ты молчишь? — Таня едва заметно улыбнулась. — Расскажи хоть теперь, как ты попал сюда. Сколько раз писала тебе, а ты — ни слова.
— Взял и приехал, — пробормотал в ответ Василек, опуская голову. Пальцы его при этом мяли уголок свисавшей с кровати простыни. — Когда тебя увозили, я тоже… с этими же машинами.
«Уехал из-за меня, — радостно-тревожно подумала Таня. — Вот он какой!»
— Зачем же?
«Как будто не догадывается, — Василек до боли сдавил себе пальцы. — Очень мне нужно было ехать сюда, если бы не ты…»
— Хотелось тебе помочь.
— И никто не знает, где ты сейчас? Василек пожал плечами, но, вспомнив, ответил:
— Почему никто? Я отослал недавно письмо бабушке, чтоб не беспокоилась. Она у меня такая… Теперь Курганову надоела.
— А где же все наши?
— Может, они уже вернулись домой. Фашистов вон как погнали.
Он хотел было рассказать Тане о последних фронтовых новостях, вычитанных им из газет, но тут в палату вошла медсестра и, беспокойно глянув на часы, категорически заявила:
— Молодой человек, пора!
Таня взяла руку Василька, легонько пожала и сказала:
— Иди, зовут.
— Таня, я буду к тебе приходить? — в голосе Василька слышалась просьба.
Слабо улыбнувшись, она ответила:
— Конечно, только приносить ничего не нужно. Меня же здесь кормят.
Путаясь в полах халата, Василек, не обращая внимание на надписи «Соблюдайте тишину», висевшие на стенках коридора, побежал к выходу.
Глядя на закрывшуюся за ним дверь палаты, Таня думала:
«Почему все-таки приехал сюда Василек, а не Миша? Побоялся он или его не пустили? А Василек попросту сбежал… Мишу, наверно, не пустили. Где он сейчас? Где Захар Петрович, Федя, Лукич? Неужели они забыли обо мне? Нет, не может быть! Напишу в Степную, они не знают, где я».
Таня хотела подняться на
— Где у нас тут Пухова?
Услышав свою фамилию, Таня открыла глаза. В дверях палаты стоял главврач. Он смотрел на нее и загадочно улыбался.
— Я, — как-то испуганно отозвалась она.
— А мне это известно, — главврач быстрыми шагами подошел к койке. — Только что звонили, справлялись о твоем здоровье.
— А кто же звонил? — задыхаясь от волнения, спросила Таня.
— Понимаешь, не мог разобрать. Слышимость отвратительная, как будто за тридевять земель говорили.
— Не из Степной?
— Возможно, — главврач виновато развел руками. — Нас как-то быстро разъединили. Но я успел сказать о тебе. Фамилия, по-моему, какая-то украинская. Что-то в этом роде…
— Спасибо, — чуть слышно прошептала Таня и, уже не обращая внимания на главврача, подумала: «Наверно, дядя Ваня Курганов звонил. А может… Ой, какая я сегодня счастливая!»
* * *
Василек возвращался из больницы веселым. Наконец-то удалось не только увидеть Таню, но даже почувствовать легкое пожатие ее руки. «Таня, конечно, растерялась, — пытался Василек объяснить себе ее сдержанность. — Да и я хорош, сидел, как будто палку проглотил. А тут еще больные: отвернулись, а сами уши Навострили, слушают».
Переступив порог дома, Василек бодро крикнул:
— Все-таки добился своего!
Поднимаясь с кровати, Степка недовольно проговорил:
— Радость великая… Сижу дома, жду твою светлость!
— Не ждал бы, — огрызнулся Василек. — Кто тебя держал?
— Ты нос не задирай, — Степка подошел вплотную, нахмурился, — а то живо образумлю.
— Жулик! — не сдержался Василек.
— Я? — Степка зло сплюнул. — Да ты подох бы без меня! Еще, как доброму, дал ему денег.
Стиснув зубы, Василек молчал. Все в нем кипело, хотелось броситься на Степку и избить его, но он сдержался и отошел к окну: деньги все-таки пришлось у него просить.
— Ну, довольно, не дуйся, — примирительно сказал Степка. — Собирайся, походим по городу.
Василек молча оделся. Вышли на улицу.
Подмораживало. Шумевший с утра ветер улегся, над городом стояла непривычная тишина. Выпавший снег лежал рыхлым слоем.
— А куда мы идем? — спросил Василек.
— Потолкаемся на вокзале, а потом сходим к заводу. Я там вчера спрятал под забором, что у водостока, мешок с дровами. Бабке принесем на растопку.
На перроне было многолюдно, ждали прихода поезда. Суетились железнодорожники, укутанные торговки громко предлагали каждому прохожему молоко и творог.