Юность олигархов
Шрифт:
— Чем торгуем? — подошедший пацан был кем угодно, только не покупателем. В куцей синей куртёнке, чёрных грязноватых джинсах, красной шапочке с надписью «Адидас» и в лыжных ботинках, он напоминал Гавроша на давно заброшенных баррикадах.
— Шапками, не видишь что ли? — огрызнулся Лёвка на столь идиотский вопрос. Ушанки уже стройными рядами заполняли прилавок. — Красота — страшная сила! — восхищённо сказал Лёвка Гоше.
— А вы тоже глухонемые? — не отставал пацан.
— Ты чё, Красная Шапка, клею что ли нанюхался? — Лёвка сложил пальцы для щелбана и многозначительно
Тот на всякий случай отскочил и сделал вид, что обиделся:
— Сам ты нанюхался, — и он жестами изобразил ярко окрашенную эмоционально речь. Не иначе как матерную. — Вообще хозяева тут другие. Но шапки глухонемые держат, — объяснил Красная Шапка. — Я тут просто помогаю. Поднести, разгрузить, прибрать… — и он просительно посмотрел на Гошу.
— Пока ничего не надо, — улыбнулся Гоша и достал из пакета пару бутербродов с варёной колбасой, заботливо приготовленные Нюшей рано утром. Как она ни просилась, даже сделала вид, что плачет, её сегодня с собою решительно не взяли. — Будешь? — Гоша протянул бутерброды пацану.
— Угу, — кивнул тот, сглотнув слюну. И впился зубами в колбасу так яростно, будто не ел уже несколько дней. Или просто аппетит у него был такой зверский?
— Меня Антошка зовут, — сообщил он в кратком промежутке между бутербродами. — Они толпой ходят, — добавил он.
— Кто толпой ходит? — появился Нур с тремя парами светло–серых новеньких валенок.
— Да вот нас тут глухонемыми пугают. Что мы вроде как на их делянку пришли, — охотно объяснил Гоша.
Напротив, чуть наискосок от «Царь–шапки», две молоденькие девчонки начали раскладывать товар из огромных полосатых баулов. И это тоже были шапки. Похоже, всё больше из кролика. Рядом с ними нарисовался какой–то долговязый. Он косо посмотрел в сторону «Царь–шапки», что–то жестами показал девушкам и испарился.
— Девушки, это вы глухонемые? — громко спросил Лёвка упакованных в яркие — зелёный и жёлтый — китайские пуховики девчонок. Для полного светофора им не хватало только красного.
— Мы, — охотно подтвердила зелёная и кокетливо прищурилась: — А что?
— Тогда — актуальный анекдот! Объявление в столовой для глухонемых: «Когда я ем — я как всегда!», — и Лёвка довольно захохотал.
— Чего это так дорого–то? — изумился Гоша, разглядывая ценники конкурентов. — За кролика–то! У нас ондатра и та немногим дороже!
— Здесь не мы диктуем условия, — пожала плечами жёлтая. — Мы тут временно. И товар не наш. За сколько сказали, за столько и продаём. Ладно, мальчики, некогда, нам торговать надо. Видите, уже народ пошёл?
Народу и вправду заметно прибавилось. И это уже, похоже, были именно покупатели. Наскоро переобувшись в валенки, новоявленные коммерсанты почувствовали себя вполне в своей тарелке.
Первого покупателя ждали недолго. Они прямо почувствовали: это он, — когда довольно приличного вида мужик с дородной женой остановились около шапочного прилавка девчонок. По обрывкам реплик было ясно, что соотношение цена–качество им не нравится. Кролика они даже примерять не стали.
— Говорил тебе, в магазин нормальный надо ехать, — недовольно выговаривал жене мужчина.
Но наконец они обратили внимание и на «Царь–шапку».
— Вот смотри, это уже поприличнее, — потянула она мужа в сторону улыбающегося как бы просто так Лёвки.
— Если поприличнее, то цены запредельные, поди, — продолжал ворчать мужик. Но послушно двинулся вслед за женой.
— Ондатра! Солидные шапки для солидных господ! По цене изготовителя! — разорялся Лёвка, делая вид, что совершенно не видит направляющуюся в его сторону пару.
Узнав цену, жена ахнула, а муж, примеривая перед зеркалом шапку, солидно крякнул:
— Ишь ты, для солидных господ? А что? Ничего вроде.
Глухонемые появились после полудня. Точнее, сначала появился запыхавшийся Антошка — Красная Шапка:
— Идут. Их шесть. Вы товар приберите, а то ведь попортят, — он быстро махнул ручкой и скрылся за соседней палаткой. От греха подальше, но глазёнками из безопасного места посвёркивал — любопытно ведь, чем дело кончится.
— Не надо, — остановил Нур Лёвку, который было раскрыл упаковочную коробку. — Подождём.
Глухонемые подошли к своему прилавку и, очевидно, загалдели. Руки так и мельтешили. Взгляды, которые они бросали на «царей шапок», трудно было назвать добрыми. Наконец, от глухонемой группы отделился один, похоже, тот самый долговязый, что нарисовался ещё утром.
— Интересно, на каком языке пойдут переговоры? — поинтересовался Лёвка вроде как в пространство.
— Ничего, руками мы тоже разговаривать умеем, — усмехнулся Нур, разминая ладони.
Однако парламентарий заговорил совершенно нормальным, хотя и немножко гнусавым голосом:
— Мужики, тут уже два года все шапки — наши. Вы или платите нам десять процентов или сваливаете на хер.
— А ты что, не глухонемой, что ли? — проигнорировав предложение, поинтересовался Гоша.
— Я — нет. У меня брат глухонемой. Это его бизнес. Я вроде как за переводчика, — гнусавый шмыгнул носом.
— Так вот слушай, переводчик, и своим переведи дословно… А вообще–то на хрена ты нужен? Я им сам все объясню. — Гошин жест в сторону глухонемых и вправду был ясен безо всякого перевода: выставив вперёд кулак он энергично постучал другой ладонью по сгибу руки. То есть просто и ясно послал монополистов подальше, далеко–далёко.
Долговязый, пожав плечами, вернулся к своим. Сомнений в намерениях глухонемого сообщества не оставалось. Они медленно и угрожающе двинулись в сторону противника.
— Кролики против ондатр! — хладнокровно заметил Гоша, натягивая кожаные перчатки.
— Ни хрена себе кролики! — оценивающе хмыкнул Лёвка. — Это ж кабаны, а не кролики! — и он по–индейски заулюлюкал.
— Гоша — справа, Лёва — слева, — распорядился Нур, делая шаг вперёд.
Но ни Гоша, ни Лёва не понадобились. Даже Чаку Норрису вкупе с Джеки Чаном такое не снилось. Как в убыстренной киноленте мелькали руки, ноги, головы, но в основном — серые Нуровы валенки. Они были везде и одновременно, как будто это был не Нур, а сороконог. Сеанс боевого каратэ в валенках — такое бывает только в России…