Юность воина
Шрифт:
Яростно ругаясь (переводчик без надобности, и так все ясно), он, брызжа слюной, попер вперед. Блор показал удар сверху. Бородач поднял щит и со всего замаху врезал ответно. Манера у них такая. Загородиться щитом и наносить рубящие. Копье с широким наконечником листовидной формы. Таким оружием можно и колоть, и рубить. Его не мечут, им работают с кавалеристом, и во избежание обрубания чуть не до середины древко оковано металлом.
Даже не пытаясь парировать встречный, парень опять ушел в сторону, почти падая на колени. Левая рука вбила кхола в пах слишком медленно разворачивающемуся бородачу, правая — ангх в живот. Щит опуститься не успел
Тело — это оружие, вбивали в него псоголовые наставники, нещадно лупцуя за малейшую ошибку. Используй его до конца. Не парируй прямых ударов, у тебя может не хватить сил — передвигайся. Умей пользоваться своими преимуществами. Пусть врагу светит солнце в глаза, заведи его на осыпь, в болото, куда угодно. Не стой бараном. Если руки противника длинные — иди на сближение, не давая преимущества. Если он делает ставку на силу, бери его выносливостью. Загоняй, покуда не задохнется. Шевелись!
Развернулся и осмотрелся. Как ни странно, первый его настоящий сраженный в бою (лесничий не в счет — это не его заслуга, и боя там не произошло) продолжал ворочаться. Он стонал и дергался, будто намеревался встать на ноги. Никак не желал спокойно и с достоинством уйти. Крови натекло будто с быка, а все ворочается и, похоже, плачет. Блор даже подумал, не облегчить ли его страдания, добив, но решил воздержаться от этого. Потом. Есть и другие дела, более важные.
Минуту назад ему казалось, набегает целая толпа, а он один. Сейчас выяснилось, что Скай и Мунстер остались у каравана. Хотелось бы верить, не потому, что приказ его прикрывать. Груз тоже необходимо защищать. А огромная толпа оказалась состоящей из шести человек. Двоих он уложил, еще одного застрелили на ходу в самом начале. Еще одного кто-то из его товарищей прикончил раньше.
Прямо у него на глазах Мунстер могучим ударом разрубил напавшего чуть ли не пополам. Потом и сам принялся медленно заваливаться набок. Весь бок коня был в крови, — видать, и соратнику досталось. Смотреть было некогда. Скай почему-то без лошади пятилась под мощными ударами очередного грабителя. От щита летели куски, и долго так продолжаться не могло. Еще пару раз — и прикончит.
Блор молча сорвался с места, готовый поразить противника в спину. Прав Док — это не поединок. Играть в благородство и предупреждать глупо… Не помогло. У очередного врага оказался замечательный слух.
Он шарахнулся от девушки и развернулся к Блору, готовый драться. Щита не было, зато нагрудник присутствовал. И на поясе болтался странный предмет. Еще не меч, но уже не нож. Нечто среднее между ними по размерам. Показывали ему такое крато. Однолезвийный клинок с односторонней заточкой. Опасная вещь в руках умелого человека. Иногда используют в пару мечу.
Бандит ухмыльнулся во весь рот, показав гнилые зубы, и поманил пальцем нежданного защитника каравана и девушки. Секира в его руках так и запорхала, постепенно превращаясь в стальное колесо. А ухмылка становилась все шире. До сих пор, одним своим видом говорил боец, я просто забавлялся. А ты имел дело с увальнями. Сюда иди!
— Сегодня хороший день для смерти, — сказал Блор слова литании Воина и шагнул вперед. Он готов к гибели. Это и есть жизнь воина. Бежать от смерти — потерять лицо, унизившись.
— Я спою над твоим трупом песню смерти. Не подведи меня, мягкотелый, — покажи храбрость.
Голос у разбойника оказался грубым, но слова произнесены практически без мешающего акцента.
Он резко выдохнул, и изо рта вытекла на подбородок струйка крови. Повернулся и показал у себя в спине нож. А не надо гордо стоять задом к недобитым врагам. Презирать станешь, когда все кончится, а не в бою.
Блору оставалось лишь снять одним махом замечательно подставленную голову. Он перешагнул через тело и присел у стоящей на коленях Скай. Вид у нее был жуткий. Все лицо в кровавой массе. Бровь рассечена, и на лбу глубокий порез до самых волос.
— Дай посмотреть, — попросил Блор. — Сядь.
— Я его убила?
— Да, — подтвердил парень. Заключительное отделение немытой башки от тела можно и пропустить. Основная победа за ней.
— А остальные?
Он поднял голову и прищурился, присматриваясь. У развалин вроде тоже пошло к концу. Крики и звон оружия прекратились. Кто бы ни победил, они придут. Но не сейчас. Еще есть немного времени. А различать в сотне локтей одних горцев от других он был не способен. Все в овчинах и бородатые. У половины секиры. Странная такая любовь. Неудобно же и тяжело. Долго не помашешь. Хотя если древко длинное, то удобно разбираться со всадником, не подпуская его рубить по ногам. Может, в этом и смысл?
Девушка протерла глаз и уставилась туда же.
— Наша взяла. Зарко живой, — сказала с ощутимым облегчением. — Дядю не так просто победить.
— Ну тебе лучше знать, — согласился Блор.
Что старший каравана ей приходится дядей, он услышал впервые, но не особо удивился. Все они родичи, ясно без уточнений.
— Посмотри Мунстера, — попросила она. — И остальных проверь.
Это да, поднимаясь, мысленно согласился парень. Приятного мало вот так сзади получить. В своих он был уверен — эти на такие действия не способны: если еще не на встрече с Властелином Гор, или кто у них в пантеоне числится на первом месте, то недолго задержатся. А вот остальных не мешало бы осмотреть внимательно. Заодно и трофеи собрать. По кодексу он имеет право. На двух точно. Загонит секиру и ножи в первой же кузнице по дороге — все не зря поучаствовал. Копье самому пригодится.
Он замер на полушаге и с изумлением подумал: «А почему я Возмездие не позвал? Может, обошлось бы для наших малой кровью…» Хм. Просто не успел подумать. Вообще не размышлял. Все проделал на рефлексах. Плохо. Или хорошо? Специально же не стал показывать зверя караванщикам. Не хотел сталкиваться с очередными суевериями и страхом. Решил — пусть побудет в жезле, от него не убудет. А, что сделано, то сделано. Назад не повернешь.
— Умер Мунстер, — сообщил, вернувшись и сгружая добычу на землю. Секира, копье, три ножа. Удачное приобретение. Пригодятся на будущее. Взято с убитых, значит, все честно. А монет, как назло, при налетчиках не обнаружилось. Даже брачные браслеты из железа. Только серебряное кольцо в ухе второго. Негусто. — Жилу ему на ноге перерезали, и истек кровью. Двоих завалил.
— Он был хороший человек и боец.
— Будешь по-прежнему настаивать, что вот эти алчные и кровожадные дикари и есть замечательные горцы? — намочив подходящую тряпку и осторожно протирая ей лицо, нейтрально спросил.
— Это были кланкарти!
— А они из долин или имперцы?
— Ты издеваешься, — замычала она. — Больно!
— Ничего страшного, — заверил, осмотрев внимательно. — Бровь рассечена, и кожа содрана. Неприятно, но не опасно.