Юра Красиков творит чудеса

Сарнов Бенедикт Михайлович

– Я никак не делаю, - сказал Юра, изобразив на лице крайнюю степень тупости и непонимания.

– Ну, брось, брось, старик! А кто устроил переполох в кафе на Арбате?

– В каком кафе? Не знаю я никакого кафе!
– забубнил Юра привычным тоном человека, которому уже не в первый раз приходится опровергать взводимую на него напраслину.

– А мебель?
– наступал корреспондент.
– Кто за три секунды переменил всю мебель в доме на Кировской?

– Какую мебель? Вы что?
– удивился Юра и при этом

так поглядел на корреспондента, что тот уже и сам начал опасаться, не пригрезилось ли ему все, что он описал в своем очерке.

– И мебель и библиотека, - бормотал он.
– А кот? Этот гнусный кот, который всю руку мне исцарапал?! Вот царапина!
– Окончательно растерявшийся корреспондент в доказательство стал тыкать свою руку прямо под нос то одному, то другому члену редколлегии.

– Вас кот исцарапал, а я при чем?
– сказал Юра.
– Это и не мой кот вовсе, я этого кота сам первый раз в жизни увидел...

– Ну вот, пожалуйста!
– злорадно произнес Михаил Андреевич.
– Мальчик даже не понимает, о чем речь! Я сразу почувствовал, что тут какая-то липа!

– Послушайте, Игорь Васильевич, - сказал главный.
– Может, вы мальчиков перепутали? Может, это не тот мальчик?

На корреспондента просто жалко было глядеть. А сердце у Юры Красикова было не каменное. Кроме того, Юре и самому хотелось утереть нос всем этим людям, не верящим в его сверхъестественные способности.

– Ну, старик, ну я прошу тебя! Ну сделай это для меня! А?
– лебезил перед Юрой корреспондент.

И Юра не выдержал.

– Ладно, - сказал он.
– Так и быть, попробую...

На столе, покрытом зеленым сукном, вместо бутылок боржома появились бутылки "Столичной", "Российской", пузатая бутылка коньяка "Камю". Члены редколлегии недоверчиво рассматривали все это великолепие, некоторые, наиболее решительные, наливали напитки в стаканы, недоверчиво нюхали, пробовали на язык.

– Это что?
– говорил Юра, упоенный успехом.
– Это пустяки! Хотите, я вам тут всю мебель переменю?

– Нет, мебель, пожалуй, не стоит, - задумчиво сказал главный.

Вошла секретарша, неся главному на подпись какие-то бумаги.

Он подписал одну, другую, третью. На четвертой бумаге взгляд его на мгновение задержался.

– А это что?

– Это о том, что завтра воскресник по уборке двора.

– А-а, - сказал главный.
– Верно. Помню!
– И собрался подписать бумагу.

– Подождите!
– остановил его корреспондент.
– Зачем воскресник? Юра в три секунды вам все уберет!

Совершенно замороченный главный механически сказал секретарше:

– Подождите, зачем воскресник? Юра...

Внезапно он умолк и вдруг заорал:

– Довольно! К черту этот бред! Хватит морочить нам голову!

– Почему бред?
– сказал Юра.

Он подошел к окну и поглядел вниз.

Из

окна был виден внутренний двор типографии. Там валялись сваленные в беспорядке рулоны с бумагой, какие-то железные ржавые бочки, груды строительного мусора, оставшегося с незапамятных времен: изломанные доски, битый кирпич.

Все, в том числе и секретарша, тоже подошли к окну и с интересом стали глядеть вниз.

– Совсем все убрать или просто сложить поаккуратнее?
– деловито спросил Юра.

– Рулоны сложить. А остальное куда хотите!
– сказала секретарша.

РУЛОНЫ С БУМАГОЙ МГНОВЕННО ВЫСТРОИЛИСЬ В АККУРАТНУЮ ПИРАМИДУ У СТЕНЫ. ДОСКИ, ГОДНЫЕ ДЛЯ СТРОИТЕЛЬСТВА, ОБРАЗОВАЛИ КРАСИВЫЙ ШТАБЕЛЬ, В СЕКУНДУ ДВОР СТАЛ ЧИСТЫМ, ПРИБРАННЫМ, ДАЖЕ, ПОЖАЛУЙ, ЧЕРЕСЧУР ПУСТОВАТЫМ. ТОЛЬКО ПОСРЕДИ ДВОРА, СОБРАННЫЕ В КУЧУ, ЛЕЖАЛИ БОЧКИ, ОБЛОМКИ ДОСОК, ГРУДЫ БИТОГО КИРПИЧА И ПРОЧИЙ МУСОР.

Юра был в некотором затруднении. Он не мог решить, как ему лучше поступить с этим никому не нужным хламом.

Взгляд его скользил по соседним дворам. Один из этих дворов ему особенно понравился.

"ТАИНСТВЕННЫЙ ДАР МОСКОВСКОГО ШКОЛЬНИКА"

Это был очень милый, уютный и чистый дворик недавно построенного жилого дома. Зеленый газон с небольшой симпатичной клумбой посередине. Спортплощадка: волейбольная сетка, турник, стол для пинг-понга... Площадка для малышей: песочек, качели...

Во дворе было пустынно. Только несколько малышей вяло копались в песочке. Да еще два взрослых человека - мужчина и женщина - мирно о чем-то беседовали.

Фигура мужчины внешне была ничем не примечательна; плащ, кепка. Фигура женщины была гораздо более живописна. Это была бодрая женщина лет шестидесяти пяти в нелепой, причудливой шляпке и в габардиновом макинтоше непомерной длины и ширины.

Старуха была председателем совета пенсионеров при ЖЭКе. В настоящий момент она с воодушевлением рассказывала управдому, как вчера хвалили их в райисполкоме на заседании комиссии по благоустройству.

– Единодушно, единодушно все сказали: вам, вам первое место... А председатель комиссии говорит: "Мы вас знаем, Анна Макаровна, не первый год..."

– Главное, ведь фондов никаких! Ни на благоустройство, ни на озеленение. Все своими руками, - пожаловался управдом.

– Да, да, да... Я так и сказала: учтите, что все это, так сказать, своими руками. Фонды маленькие... Все своими... Своими руками... Да... И волейбол и этот... как его... пинг-понг... И, так сказать, цветы...

В этот момент буквально на глазах у собеседников случилось нечто невероятное.

ВОЛЕЙБОЛЬНАЯ ПЛОЩАДКА, СТОЛ ДЛЯ ПИНГ-ПОНГА, ТУРНИК, ГАЗОН И КЛУМБА С ЦВЕТАМИ ИСЧЕЗЛИ. НА ИХ МЕСТЕ ПОЯВИЛИСЬ РЖАВЫЕ БОЧКИ, ГРЯЗНЫЕ ОБЛОМКИ ДОСОК, БИТЫЙ КИРПИЧ И ПРОЧИЙ НИКОМУ НЕ НУЖНЫЙ ХЛАМ, СРЕДИ ЭТОГО БЕЗОБРАЗИЯ ОДИНОКО И ЖАЛКО ТОРЧАЛИ МАЛЕНЬКИЕ ДЕТСКИЕ КАЧЕЛИ.