Юрей теу
Шрифт:
— Как, неужели вы стреляли в безоружных?
— Представьте себе, да. Я убил одного мужчину, двух пожилых женщин и молодую мать с ребенком на руках. Всего мы расстреляли около двадцати человек. Если бы люди с улицы не разбежались, то жертв могло бы быть значительно больше.
— Что случилось после?
— Потом был военный суд. Моим делом лично занимался главный раввин армии США в чине вице-адмирала и главный военный прокурор ISAF. В моем случае все ограничилось отстранением от исполнения обязанностей военного раввина и отставкой. Двум другим парням повезло меньше. Их ждал суровый военный трибунал и годы искупления вины в военной тюрьме.
— Вы чувствуете
— Зачем вам это знать, Петти?
— И все же, ответьте мне. К примеру, мой бывший изверг-муженек не только не чувствовал себя виноватым, но и еще бахвалился своими «подвигами».
— Если вы хотите услышать от меня правду, то я скажу ее вам.
— Да, я хочу слышать от вас правду?
— Нет, я не чувствую за собой никакой вины за убитых мною людей.
— А что вы скажете об убитом вами ребенке? Разве он виноват в том, что ваши товарищи погибли?
— На войне нет невиновных, Петти.
— Вы меня разочаровываете, Алиен.
— Отчего же, позвольте узнать?
— Вы такой же, как все: жестокий, циничный и грубый. Вы-варвар!
— Я польщен вашей откровенностью, Петти.
— Теперь я понимаю, почему вас интересует персона Жака Лурье. Он ведь тоже был священником, что впрочем, не помешало ему стать убийцей невинных девочек и женщин.
— Природа человека намного сложнее, чем вы думаю, Петти. И как бы мы не пытались обуздать свою дикость уздечкой культуры, древние инстинкты, скрывающиеся в глубине нашего разума, все еще оказывают и будут оказывать свое влияние на нас.
— Неужели долгие годы обучения в религиозных школах и мирская практика прошли для вас даром?
— Хм, в последнее время я склонен считать, что мое религиозное обучение и стало катализатором насилия. Аскетичный образ жизни обострил мои животные инстинкты. Я стал острее воспринимать и чувствовать, происходящее во мне и вокруг меня. Жизнь человека наполнена conquista чувствами и эмоциональными проявлениями насилия. Все наши чувства есть насильное проникровение в девственную плеву мира.
Любовь и ненависть. Страх и радость. Симпатия и отвращение. Преданность и склонность ко лжи и обману. В разные сезоны своей жизни человек подвержен разнородным страстям и влиянию окружающего мира. Весной он сходит с ума от любви и ради объекта своего обожания, готов идти на любые жертвы. Лето наполняет людей ленивой снисходительностью к ближним и тягой к неконтролируемым совокуплениям.
Осень олицетворяется у многих с меланхолией и непонятной тоской. Зимой возрастает процент самоубийц, не находящих выплеска своей ненависти и отчаянию. Но все это лишь проявления жизни и смерти. Ведь важнее этих понятий нет ничего. Нельзя все время любить кого-то одного, как и невозможно полюбить весь мир. Безграничная ненависть выжигает душу и вряд ли способна умертвить всех твоих врагов. Говорить правду все время надоедает, так как правда особо никому не нужна. Если бы все вокруг лгали, то мир давно бы уже пошел на дно.
Секс прекрасен во всех своих проявлениях и глупы те, кто пытаются обуздать свое либидо. Ведь рано или поздно старость иссушит сок в чреслах и наступит похмельный закат.
Насилие очищает кровь от раковых клеток толерантности к чужому ближнему и придает новый импульс жизни.
И как все-таки все странно устроил Бог! Платоническая любовь зачастую приносит нам горечь потерь и ускоряет падение в Бездну Ада. Насилие, обостряет нашу чувственность, и дарит настоящее наслаждение, уставшим от пресной любви романтикам. Кровь возбуждает тягу к удовольствию, а слезы боли превращаются в источник откровения, проникшихся сладостью насилия.
Религиозный фанатизм обостряет пристрастие к удовольствию от насилия. Сначала ты ненавидишь свою жизнь, наполненную бесконечными молитвами к невидимому и непонятному Богу и засоренную однообразным штудированием выхолощенных бездушных священных текстов. Дурная пища, неумолимые учителя и спартанская обстановка закаляют твое тело и разум. Но постепенно, незаметно для самого себя, ты начинаешь получать удовольствие от этой бесконечной муки. Со временем ты превращаешься в камень, полость которого заполнена чувственностью дикого животного. Дух, тебя наполняет просветленный дух! Ты становишься властелином и хозяином своих чувств, коих легион и они, словно боевые кони, еще ни разу не побывавшие в бою.
Как правило, простой обыватель к тридцати годам напоминает выжатую губку, душевного инвалида, лишенного способности к чувственному восприятию мира. Его деградацию ускоряют телевизионные медиа-шоу, заменяющие ему эмоциональные костыли. Такой человек уже не способен оценить всей прелести мира, так как душа его бедна и он подобен старому импотенту, с той лишь разницей, что тот хочет, но не может. Его чувства пожрала бацилла технократии. В погоне за «мещанским счастьем» человек потерял самое главное. Он потерял связь с миром. Не тем миром, называемым ныне миром машин, а с реальным миром, который мы предпочитаем не замечать. В нашем понимании его просто не существует. Кто-то из древних придумал слово «мистика» и все, что не понятно нам, чуждо нам или вызывает в нас отвращение и страх, мы относим к понятию «мистика». Для людей это что-то типа предупреждающей ленты «caution», переступать за которую не рекомендуется. Время от времени под нее подныривают редкие персонажи, вооруженные арсеналом отточенных чувств, но мы не привыкли относить их к разряду героев и выстроили для них особые убежища sanitarium.
Вы слышали, что люди говорят о Боге и Дьяволе, Петти? Они облекли их в удобные для своего скудного восприятия одежды и нарекли противниками. Идиоты!
Бог в их понимании Творец и созидатель жизни, а Дьявол извечный враг человечества. Желающие питаться бесплатно небесной манной, придумали религию и одурманив миллионы двуногих скотов, питаются уже за их счет этой самой манной. А те, кто поверили им, ждут, когда им подаст милостыню сверху добрый Бог. Идиоты!
Но все, как один бояться Дьявола! Я отпускал грехи солдатам, руки которых были по локоть в крови. Эти парни искренне верили, что они воины Света и борются против Зла, т. е, против Дьявола. Но, если человек проливает чужую кровь, разве он не уподобляется Дьяволу? Ведь я был когда-то раввином, и мне это не помешало убить малое дитя. Какой же я после этого слуга Света? Я самый что ни на есть Дьявол в понятиях обычных людей!
Но, в моем случае есть маленькое «но»! Но…я не верю в Дьявола и в доброго Бога. Есть лишь один Бог, и я его посланник.
Единый Бог не разделяет Добра и Зла. И жизнь, и смерть для него равнозначные рычаги для контроля над человеческой популяцией. И если сегодня Бог решил кого-то умертвить, значит так и должно быть. Глупы те, кто молят его о пощаде и шлют ему дары. Они ему не нужны. Бог богаче самого богатого смертного. Он может все и не может ничего.
Проживший сто лет на белом свете не должен возносить хвалу господу Богу за свое счастливое долголетие. Он просто жил чуть больше других, а потом умер. Вот и весь сказ. Нет в этом особой загадки. Бог не игрок. Он не азартен и ему претят рулетки и лотереи. Их придумали люди из-за страха перед смертью. Но это все самообман.