Юрист
Шрифт:
– Уже жалуемся?
– Никогда.
– Поздравляю со сдачей экзамена.
– Спасибо.
– Тебе там понравится. Превосходная кухня, уютная обстановка. Можно сидеть и сидеть с бутылочкой вина. У меня есть один клиент, который без разговоров оплатит наш счет.
Макэвой ограничился кивком. После двух месяцев пребывания в фирме он все еще испытывал неловкость, когда стоимость обеда вносили в счет клиента. Это казалось Кайлу почти обманом. Хотелось спросить у Дуга: а за что, собственно, клиент выложит свои денежки? За поданные блюда? Это еще куда ни шло.
Ресторан находился на первом этаже старинного здания страховой компании «Метрополитен лайф иншурэнс». Из окон открывался изумительный вид на парк Мэдисон-сквер. Интерьер был вполне современным: высокие потолки, огромные окна. По словам Дугласа, с метрдотелем, шеф-поваром и сомелье он давно поддерживал самые добрые отношения. Это казалось правдой: Кайл нисколько не удивился, когда их подвели к столику возле окна, что выходило в парк.
– Для начала предлагаю разобраться с вопросом твоей оценки. – Пекхэм со вкусом разломил хрустящую булочку, усыпав девственно-белую скатерть крошками.
– Моей оценки?
– Да. Как старший партнер, я обязан оценить способности новичка после того, как он сдаст экзамен. Совершенно ясно, что если бы ты провалил его, мы бы здесь не сидели, а я не искал бы подходящие к случаю комплименты. Мы остановили бы уличного разносчика, взяли по порции жирной жареной колбасы и пошли дальше, обмениваясь малоприятными репликами. Но поскольку экзамен сдан, я хочу отметить твой успех.
– Еще раз спасибо.
Один официант положил на стол книжки меню, другой налил в оба стакана воду. Дуг задумчиво жевал хлебную корочку, увеличивая количество крошек.
– Твои счета выше среднего показателя для молодых юристов. Честно говоря, они впечатляют.
– Спасибо.
Что еще в фирме могло служить фундаментом для оценки способностей новичка, если не счета, которые он выставляет клиентам?
– У других партнеров сложилось такое же мнение.
– Могу я предложить вам вина? – Возле столика вновь вырос официант. – С какой марки вы бы хотели начать?
– О вине мы поговорим позже, – довольно бесцеремонно бросил Пекхэм, и официант тут же исчез. – Временами кажется, – Дуглас склонился над столом, – что в мыслях ты не с нами, не с фирмой. Это так?
Кайл задумался. Партнер, человек на редкость проницательный, не потерпит неискренности. Необходимо дать ответ который снимет все его сомнения.
– Я практически живу на работе. Как и каждый новый сотрудник, я там и ем, и сплю. Такова сложившаяся система. Врачи тоже по двадцать часов в сутки дежурят в больницах. Слава Богу, мы имеем дело со здоровыми людьми. Не знаю, как еще я могу доказать свою преданность.
– Хорошо сказано. – Пекхэм вдруг живо заинтересовался меню. Исчезнувший официант уже почтительно ждал за его спиной. – Ну, готов? Я умираю от голода.
Кайл еще не успел прийти в себя после коварного вопроса. Раскрыв меню, пробежал глазами по строчкам. От одних только названий блюд у него заурчало в животе.
– Да-да.
Они
«Первой» оказалась бутылка белого бургундского.
– Оно тебе понравится, – заверил Кайла партнер. – Это мое любимое.
– Еще бы.
– У тебя есть какие-нибудь проблемы? Может, жалобы? – Пекхэм как бы ставит галочки в опросном листе.
В кармане Кайла очень своевременно завибрировал фирмфон.
– Странно, что об этом заговорили именно вы. – Макэвой вытащил черную коробочку, посмотрел на дисплей. – Это Кэрлин Сэнборн, просит уделить часа три «Безмятежному залогу». Что ей ответить?
– Что ты обедаешь со мной.
Отправив Кэрлин краткое сообщение, Кайл осторожно спросил:
– Могу я выключить эту штуку?
– Безусловно.
Официант принес вино. Пекхэм сделал маленький глоток, прикрыл глаза, почмокал, одобрительно кивнул. Золотистого цвета жидкость наполнила оба бокала.
– Да, у меня есть жалоба. – Кайл взял на себя смелость вернуться к прерванной беседе. – На этот чертов аппарат. Он не дает мне жить. Лет пятнадцать назад, когда вы были рядовым сотрудником фирмы, еще не существовало ни сотовой связи, ни смартфонов, ни фирмфонов, и вам не приходилось…
– Мы пахали, как рабы на плантациях. – Дуг протестующе взмахнул правой рукой.
«Прекрати ныть, – приказал себе Кайл. – Будь мужчиной».
Пекхэм поднял бокал, посмотрел вино на свет.
– Вот вам моя жалоба.
– Хорошо. Что-нибудь еще? – В опросном листе стало на галочку больше.
– Нет, если не считать обычных переработок. Вы вряд ли захотите про них слушать. Правила установлены давно.
– Ты прав, Кайл, мне это неинтересно. Видишь ли, партнеры прекрасно осведомлены о том, что происходит в фирме. Мы не слепцы. Мы в свои годы сумели выжить, а сейчас всего лишь пожинаем заслуженные плоды. Правила жестоки, и от них страдает каждый. Думаешь, мне приятно вставать в пять утра и мчаться в офис, чтобы провести там двенадцать бешеных часов? В прошлом году партнеры «ЭПИ» заработали в среднем по миллиону и четырем сотням тысяч на человека. Наши получили на сотню тысяч меньше, и поднялась паника. Нужно снижать расходы! Нужно завалить клиентов счетами! Нужны новые сотрудники – ведь солиднее нас никого нет! Ни один юрист не сказал: «Эй, парни, меня вполне устраивает мой миллион, я хочу больше времени проводить с детьми и валяться на пляже». Нет, мальчик, мы должны быть первыми.
– Мне хватит одного миллиона.
– Он у тебя будет. Вопрос об оценке закрыт.
– Вы позволите вопрос?
– Давай.
– В фирме есть одна сотрудница, первого года, из-за нее я начинаю терять голову. Как на это посмотрит руководство?
– Строжайшее табу. Далеко зашел процесс?
– Он в развитии.
– Имя?
– Извините, сэр.
– Вы что, любите друг друга в «кубике»?
– Нет – у меня одноместный спальный мешок.
Пекхэм шумно выдохнул, уперся локтями в стол.