Юрий Гагарин
Шрифт:
Николай Каманин:
…и об отважной шестерке космонавтов. Я познакомился с ними месяцев десять тому назад в кабинете Вершинина, когда Главком впервые принимал группу космонавтов (9).
Утром 11 марта <1960> Гагарины и Шонин улетали к новому месту службы, в Москву. Хотя Валя плохо переносила воздушные путешествия, но на этот раз и она согласилась на полет, понимая, что всякие опоздания для Юрия исключены. Столица встретила будущих покорителей космоса сдержанно, даже буднично, в спешке. Временно их разместили в небольшом двухэтажном особняке армейской спортивной базы на территории Центрального аэродрома имени Фрунзе. Первой, 10 марта, в нем поселилась семья Поповичей, Павел
Павел Попович:
Не было никаких удобств, стульев. Только солдатские койки. А на полу расстелены газеты с надписями: стол, стул, ногами не вставать. Позже генерал-лейтенанту Василию Яковлевичу Клокову, замполиту начальника Института авиационно-космической медицины, удалось убедить чиновников в Моссовете, что мы — будущие космонавты и нуждаемся в более достойном жилье, нежели полуразрушенные бараки. И нам выделили каждому по комнате (3).
Гагарины получили маленькую комнатку на первом этаже, почти без мебели. Две кровати, стол, два стула, солдатская тумбочка, бывалый шкаф для одежды. Женатые, но бездетные, и холостяки разместились на втором этаже. Размещение получилось, как у новобранцев. Но всё же женщины и тут сказали свое веское слово. Вскоре на коммунальной кухне уже что-то варилось и жарилось для вечернего коллективного обеда… Так начала складываться «космическая команда» на Ленинградском проспекте в столице.
Утром 14 марта, в воскресенье, на небольшом автобусе приехал полковник Карпов и разом увез всю мужскую половину. Для космических новобранцев в это воскресенье началась новая жизнь. По Ярославскому шоссе автобус доставил их на территорию будущего Центра подготовки, где в двухэтажном особняке обосновались его управление, учебные аудитории и столовая. Полковник Карпов объявил о порядке занятий на первую неделю и предоставил слово генерал-лейтенанту Каманину (8).
Он <Каманин> так и сказал:
— Не за горами то время, когда люди полетят на Марс и на Венеру, и на многие другие планеты. Мы должны сейчас уже начинать готовить этих людей!
На Марс и на Венеру! Уже сейчас готовить!
Я слышала такие разговоры от ребят. Кто-то из начальства рассказывал об их дальнейшей роли: якобы они будут готовить к<осмонав>тов в ближайшем будущем, учить их. И когда начнется новый отбор, их тоже возьмут в полки для отбора. Вот слетает кто-нибудь из них, затем еще кого-либо пошлют, а уж потом они будут учить других. А чтобы учить других, надо самому быть высокообразованным. Ребята это тоже понимают, и все собираются будущей осенью поступать в институт, кажется авиационный. Туда, потому что по специальности и там их знают — вероятно, кто-то из института преподавал у них (14).
Николай Каманин:
Мои встречи с космонавтами стали более частыми; я был председателем экзаменационной комиссии, знал их подготовленность к полету, их анкетные данные, но я почти не замечал их различий между собой — все они были для меня космонавтами и только. Вот уже пятые сутки мы все время вместе. Я провожу с ними занятия, мы вместе занимаемся спортом, едим за одним столом, играем в шахматы, смотрим кино. Все они доверчиво и с уважением относятся ко мне, а я начинаю подмечать их сугубо индивидуальные черты и интересы. Вчера, например, когда мы все после ужина пошли в кино, Титов попросил разрешения не идти с нами, а почитать Пушкина — оказывается, он увлекается поэзией и много читает. Попович, Николаев, Быковский и Нелюбов прилично играют в шахматы, иногда садятся и за преферанс. Юра Гагарин безразличен к картам и шахматам, но увлекается спортом, не оставляет без внимания остроумного анекдота или веселой шутки (9).
Часть субботы и воскресенье начальство предоставило «учебному контингенту» посвятить устройству быта. Холостяки получили места в офицерской гостинице, а семейные — благоустроенные квартиры на Ленинском проспекте в столице. Тут же полковник
Объем тренировок будущих космонавтов… так, например, за одну тренировку по тяжелой атлетике каждый из моей группы поднимал в среднем от 5 до 8 тонн. Годовая кроссовая подготовка составляла в сумме 300–400 километров плюс 500 километров лыжной. За одно занятие по плаванию ребята преодолевали 1500–2000 метров. Количество прыжков в воду на одном уроке колебалось от 50 до 70, в зависимости от того, с чего они выполнялись — с трамплина или вышки… Когда мне впервые довелось увидеть Юрия Алексеевича в спортивном зале, то я, откровенно, по-доброму позавидовал ему. Небольшого роста, коренастый, быстрый и отлично координированный, он бросался в глаза (15).
— Фигура атлета.
Гагарин смеялся в ответ, отшучивался:
— Стараемся, действуем, как умеем (16).
Как ни странно, но занятия боксом скорее вредны для будущего пилота. Наблюдения показали, что у курсантов авиационных училищ, начавших заниматься боксом, появляются на первых порах обучения серьезные недостатки в управлении самолетом из-за излишней резкости движений. Дело в том, что во время занятий боксом спортсмен, хотя и должен реагировать быстро, само движение всегда совершает в полную силу. И конечно, если пилот будет дергать рычаги управления тоже на «всю мощь», то из этого ничего хорошего не получится. В спортивных же играх, особенно в коллективных, воспитывается точное взаимодействие с партнером, развивается чувство соразмерности движений (17).
Марина Попович:
Слово «космонавт» тогда вслух еще не произносилось. Мы, жены, знали лишь о том, что наши мужья летчики-испытатели (18).
В апреле 1960 года в Энгельсскую дивизию дальней авиации, где находилось подразделение НИИ ВВС имени Чкалова, прибыла необычная группа курсантов. Очень скоро лица большинства из них стали известны всему миру. Но вряд ли сейчас знали бы мы многое об этом периоде жизни первого отряда космонавтов, если бы не начальник парашютно-десантной службы военной части в Энгельсе майор Максимов. Очень скоро «секрет» пребывания в Энгельсе первого отряда космонавтов был раскрыт. В летном городке новых курсантов окрестили «лунатиками». Ходили слухи, что таинственную группу готовят к полету на Луну. Постоянно закрепленного за отрядом космонавтов самолета не было. Использовали то старенький Ли-2, то вертолет Ми-4. А чаще всего летали на «аннушке» — Ан-2 (20).
Все космонавты знали, как воспользоваться парашютом в случае чего. Ю. А. Гагарин, например, имел до этого пять парашютных прыжков. Зачем им нужны еще прыжки? Но когда главный тренер познакомил их с программой парашютной подготовки, все летчики ахнули. Оказывается, это будут не просто парашютные прыжки, а настоящие парашютные полеты с различной высоты, при различном направлении и силе ветра, с посадками не только на землю, но и на воду… Будут прыжки с задержкой раскрытия парашюта от 10 до 50 секунд. Это же мастерская норма! Никто не собирался готовить их в мастера спорта СССР, но чтобы научиться скользить в воздухе, делать виражи, управлять парашютом, приземляться на выгодном участке земли, уметь держаться на воде, надо каждому получить звание инструктора парашютного спорта (21).
Алексей Леонов:
В эти работы с парашютом мы вкладывали уже несколько другой смысл: а именно как тренировка человека к действиям в экстремальных условиях, вот как это нами толковалось (22).
Дело в том, что психологи (в особенности те, которые сами любят прыгать с парашютом) считают, что парашютная подготовка развивает многие необходимые космонавту качества — мужество, способность действовать в состоянии стресса и многие другие.