Юрколлегия разыскивает...
Шрифт:
– Что-то не припоминаю, – ответил актер.
– Не лгите, иначе я заговорю громко, – шептала Марина, продолжая сжимать руку собеседника. – Вы спросили меня... Что вы спросили?
– Я спросил: можете ли вы отличить свои туфли от чужих той же фирмы, – едва слышно ответил актер и покосился на Семина.
– Почему вы спросили? – Марина наклонилась и, делая вид, что поправляет актеру галстук, заглянула ему в лицо.
– Да так, спросил, и все...
– Сергей Иванович! – Марина чуть повысила голос.
– Сергей Иванович, – Семин
– Нет, – актер оживился, – чей фильм, кто ставил?
– Одесской киностудии, постановщик...– Семин заглянул в газету, – Разумихин, в главной роли Моргунов.
– Одесская киностудия, – презрительно протянул Миронов и помахал рукой, словно отгонял от лица дым. – Халтурщики. Я пробовался у них на роль игрока в фильме «Мишка Япончик». Не ходите, Марина Сергеевна, ничего стоящего они снять не могут, – решительно закончил он, закинув ногу на ногу и обхватив острое колено длинными пальцами. Лицо у него еще больше вытянулось и погрустнело.
Марине стало жалко этого неудачливого человека и, видимо, бездарного актера, она хотела сказать что-то хорошее и приободрить его, но Семин ее опередил:
– Возможно, что вы и правы. Я не дока в вопросах кино, а в газетах пишут, что комедия «Потомки» на Каннском фестивале получила специальный приз за лучшую перфорацию.
– Все равно не ходите, – упрямо сказал Миронов.
Двери столовой наконец открылись, и отдыхающие пошли обедать. До Марины доносились отрывки разговоров: «А я уверена, что бандит был не один...», «Вы мне не говорите, у меня брат на юридическом факультете...», «Были ли вообще эти деньги?..»
Когда Марина, Семин и Миронов уже сидели за столом, подошел Зотов. Он держал в руках пакет с чем-то тяжелым. Поставив пакет перед Мариной, Зотов интригующе на всех посмотрел, ткнул пакет вилкой, тот громко хлопнул и оказался пустым. Зотов повернулся, сзади него стояла официантка с бутылкой шампанского.
– Я больше выдумать не мог, – рассмеялся он и развел руками. – Выпьем за мой отъезд, друзья!
– Вы уезжаете? – спросила Марина. – И Валентин Петрович уезжает. Все меня покидают.
– Марина Сергеевна, – Миронов вскочил и поклонился, – я остаюсь!
– Постойте, – нерешительно сказал Семин, – может быть, отменим обед? Заберем закуску в номер, возьмем еще. – Он щелкнул пальцем по бутылке. – Маленький банкет!
Мужчины посмотрели на Марину.
– Дама решает. – Миронов опять поклонился.
– Согласна, – Марина поднялась из-за стола, – но, раз банкет, мне необходимо переодеться.
Семин тоже встал.
– Я провожу Марину Сергеевну и распоряжусь в отношении спиртного, а вы обеспечьте доставку этого хозяйства. – Он показал на стол. – У кого собираемся?
– Безразлично, давайте у меня, – сказал Зотов и остановил пробегавшую официантку. – Машенька, вы знаете, что я вас люблю?
– За стол мы можем быть спокойны. – Семин взял Марину под руку и пошел к выходу.
Пересекая холл, Марина увидела милиционера, который о чем-то разговаривал с Виктором. Заметив Семина и Марину, милиционер замолчал, и Марина чувствовала на себе его взгляд, пока они не повернули за угол.
– Прекрасно, что на свете существует милиция, – весело сказал Семин.
– Почему?
– Представьте, вдруг милиционеры исчезнут? С кем мы, мужчины, будем сравнивать себя, доказывая красивой женщине, – Семин снял с доски ключ от номера, – свой высокий интеллектуальный уровень?
– Вы сегодня веселы, Валентин Петрович.
– Скажите, о ком тогда говорить с водителем такси, задабривая за короткий маршрут? – Семин открыл дверь номера. – Прошу!
– Идите, болтун! – Марина переступила порог. – Я буду готова через десять минут. Вы зайдите за мной.
– Марина Сергеевна, вы знаете, что такое перфорация? – спросил Семин и прислонился к дверному косяку. Лицо у него было лукавое и задумчивое одновременно.
– Фильм-то наградили? – Марина пыталась понять вопрос. – Нет, а что?
– Перфорация, – Семин поднял указательный палец, – маленькие квадратные дырочки на киноленте.
– Как?
– Вот именно. – Семин привлек Марину и быстро поцеловал в висок. – Только вы меня не выдавайте! Договорились? Через десять минут я буду у вас.
Марина проводила взглядом быструю ловкую фигуру Семина и медленно закрыла дверь.
Семин зашел к себе в номер, включил электробритву и, присев на кровать, стал на ощупь бриться. Он немного волновался, не хватало уверенности, что ход со слепым принят полностью. Неужели налетел на классного профессионала? А может, и не он? Нервы? Конечно, он! Повезло, что обнаружил сразу. Ошибся, голубчик, тогда в разговоре с Мариной он ошибся.
Семин дернул шнур и бросил бритву на кровать.
А если он разгадал? Зачем я предложил собраться? Отменить? Сказать, что тороплюсь, и отменить? Но если он во мне сомневается, то будет только хуже, и тогда провал. Все полетит к чертям!
Он встал, поправил постель, оглядел себя в зеркало, проверяя, не выпирает ли из-под куртки пистолет, и, оставшись доволен, быстро вышел в коридор. Семин не любил носить оружие, считая, что лучшее оружие – выдержка и сообразительность, но сегодня изменил своему принципу.
Он зашел за Мариной, и через минуту они уже входили в номер Зотова.
– Я забыл про спиртное, – сказал Семин, оглядывая стол.
– И прекрасно, – ответил Зотов, подвел Марину к креслу и подвинул ей столик с пепельницей и сигаретами. – Я заказал бутылку коньяку, а не хватит – спустимся в буфет.
В номер вошел Миронов. Его трудно было узнать: темный в полоску костюм, белая рубашка, безукоризненно завязанный галстук преобразили нескладного и смешного человека. Семин пригляделся и понял, что дело не только в одежде, актер иначе держался, двигался ловко и изящно, пропали ехидно-глупая улыбка и ищущий взгляд.