Юстиниан Великий : Император и его век
Шрифт:
Заберган думал с помощью славян начать набеги на побережье, но для этого нужно было взять стену с налета, что сделать не удалось. Тогда хан еще раз поделил войско. Большой отряд (возможно, славянскую пехоту) он оставил осаждать Херсонес Фракийский, а сам с главными силами болгар (может быть, 15–18 тысяч конных воинов и небольшое число славян) отправился прямо к столице империи — Константинополю.
Для византийцев это нападение стало неожиданностью. Часть их войск находилась в Испании, главные силы сражались в Лазике и стояли на восточном фронте. Наконец, император полагал, что кутургуры скованы из-за войны с утургурами, и границе ничто не угрожает. События на Дунае развернулись слишком
Болгары опустошали Фракию, хватали пленных, грабили имущество. «Жесточайшим образом похищались… многие благородные женщины и даже ведущие непорочную жизнь подвергались величайшему бедствию, становясь жертвой разнузданной страсти варваров», — ужасается Агафий. Византийские отряды, стоявшие на пути, были разбиты. Началась паника. Юстиниан приказал снять все золотые украшения с храмов, которые находились в окрестностях Константинополя и не были защищены. Затем он попытался собрать войска и навести порядок в столице.
Враг подошел к Длинным стенам, которые были основательно разрушены последним землетрясением. Они даже не охранялись. Да и армия была не та, что в начале правления великого базилевса.
«В действительности римские войска были уже не таковы, как при древних императорах, но, сведенные к ничтожной части, далеко не соответствовали величине государства, — сетует Агафий. — Ибо всё римское войско должно было насчитывать шестьсот сорок пять тысяч вооруженных людей, а в то время оно едва составляло сто пятьдесят тысяч, и из них одни были размещены в Италии, другие в Ливии, третьи в Испании, некоторые у колхов, в Александрии и Фивах египетских. Небольшая часть была расположена и на границах персов. Там не было нужды в больших силах, благодаря договорам и прочно установленному перемирию. Так нерадением властей многочисленные войска были сведены к незначительному количеству».
Это важное известие о численности войск. Его нужно разделить на два — для Восточной и Западной империи. Следовательно, в Византии армия должна была насчитывать 322 тысячи солдат. Современные историки полагают, что Юстиниан сократил войска потому, что экономил деньги, которые разворовывались бюрократами. Эдвард Люттвак ставит под сомнение это утверждение. Правда, возникает вопрос: действительно ли в начале царствования Юстиниана у ромеев было 300 тысяч солдат? Сомнительно. Забудем на время гипотезу о чуме, которой мы, вслед за Люттваком, уделили много внимания. Похоже, что византийская армия в VI веке значительно сократилась, но причиной этого сокращения было прежде всего изменение тактики. Римляне делали ставку на пехоту, ромеи — на конных стрелков, которых не могло быть очень много. Конечно, чума тоже сыграла свою роль в сокращении легионов. Но это ставит под сомнение всю концепцию Агафия!
Миринеец в общем-то симпатизирует Юстиниану. Однако этот молодой интеллигент передает зачастую не факты, но общественное мнение, тем более что последние книги своего сочинения пишет в эпоху нового императора, православного фанатика и законченного бюрократа Юстина II, при дворе которого к деятельности Юстиниана относились скептически. Любое общество устает от правителей-долгожителей. Иногда это приводит к бунтам. После Юстиниана бунта не произошло, но это не значит, что царя обожали все поголовно.
Французский византинист Шарль Диль сравнивает эпоху Юстиниана с веком Людовика XIV. «Король-Солнце» провел в молодости несколько удачных войн, а под конец правления стал вялым, неэнергичным, развалил армию, окружил себя взяточниками и проиграл войну за Испанское наследство. Но Юстиниан был другим. Гипотеза Люттвака о чуме как причине развала армии ближе к истине. Добавим к этому природные катаклизмы, усталость византийцев от бесконечных войн и элементарный стратегический просчет базилевса: внимательно следя за сражениями в Лазике, Италии, Испании, дряхлеющий император проглядел события на Дунае. Он недооценил мобильность и боеспособность западных болгар и переоценил талант своих дипломатов. В острый момент дунайская граница империи осталась без защиты.
…Заберган раскинул лагерь около селения Мелантиады, которое находилось внутри Длинных стен у речушки Атирас. Население Константинополя охватил ужас. Обывателям мерещились осады, пожары, голод. Юстиниан расставил на стенах всех кого только мог: полицейских, ополченцев, дворцовую стражу. В ней тогда служили богатые сынки, которые придавали блеска императорским выходам. За эту привилегию они платили деньги в казну, но в военном отношении ничего собой не представляли. Единственная надежда была на то, что эта «ватиканская гвардия» устрашит болгар одним своим видом. Так и случилось. Болгары не решились штурмовать мрачные высокие стены Константинополя, увидев на них тысячи защитников. Заберган ограничился грабежом окрестных селений. Хан рассчитывал взять дань и уйти. То есть повторить то, что делал Хосров в 540 году во время памятного набега на Сирию. Но хан просчитался. Сдаваться византийцы не собирались, платить дань — тем более. Впрочем, положение было скверное.
3. ВЕЛИСАРИЙ
Тогда Юстиниан вспомнил про своего давнего соратника и подчиненного Велисария. Одряхлевший от старости полководец влачил дни в Константинополе, в достатке, но абсолютной безвестности, далекий от суеты двора и военных испытаний. Всё, чем мог развлечься великий старый ромей, — это чтение рассказов о собственных подвигах и несчастьях, которые Прокопий Кесарийский изложил в своих монографиях. Можно вообразить радость, с какой помчался во дворец отправленный на пенсию полководец, как только Юстиниан вызвал его к себе. Велисарий снова необходим стране!
Юстиниан возложил на него командование скудными войсками, расквартированными в Константинополе, и Велисарий с радостью принял назначение. Опять придется сражаться в меньшинстве, но это пустяки. Было время — полководец с небольшим войском разбил готов под стенами Первого Рима. Теперь настало время разбить болгар у ворот Нового Рима — Константинополя. «Итак, он снова надевает уже давно снятый панцирь, а на голову шлем, и возвращается к привычкам, усвоенным им с детства, возвращает память о прошлом и призывает прежнюю бодрость духа и доблесть», — пишет Агафий с нескрываемой любовью к старому военачальнику. О подвигах Велисария говорила вся страна, на его примере воспитывали молодежь. Агафий, как и все, поддался обаянию великого человека.
Полководец начал действовать. Он вывел из столицы 300 воинов. Эти триста человек были, скорее всего, ветеранами Велисария, хотя и не его частной гвардией. Помимо них он вооружил несколько тысяч ополченцев, но эта толпа была плохо обучена. К популярному генералу сбежались жители предместий. Полководец занял выгодную позицию и стал ждать неприятеля.
Первым делом Велисарий укрепил лагерь и разослал повсюду разведчиков, чтобы знать о малейшем движении неприятельской армии. Ночами византийцы зажигали множество костров, чтобы напугать врага мнимой численностью своих полков. Заберган был озадачен, поверил этой нехитрой уловке и на какое-то время прекратил набеги. Возможно, он уже раскаивался в своем решении напасть на Константинополь. В свою очередь, хан разослал повсюду разведчиков и стал ловить византийцев, чтобы добыть у них сведения. «Языки» были взяты, допрошены и сказали правду о том, что византийцев немного. Должно быть, Заберган рассмеялся, выслушав эти речи. Как мог он купиться на хитрость Велисария!