Юстиниан Великий : Император и его век
Шрифт:
После дележа еды и спасения голодающих Маздак обрел невероятную популярность, а Кобад «свернул с пути предков», как выражается Фирдоуси.
Пошли за Маздаком тогда бедняки — И дети, и юноши, и старики. Отняв у одних, оделял он других, В отчаянье вверг умудренных, благих.Вместе с шаханшахом Кобадом на сторону революции перешли некоторые аристократы. Вероятно, не все среди них были эгоистичны. Многие понимали, что нужны перемены, иначе Иран погиб. Правда, и перемены не спасли страну. Советский
В итоге Маздак возглавил правительство по приказу самого шаханшаха.
Не стоит преувеличивать «коммунистический» размах движения. Все окраины управлялись по-прежнему. Армения с ее ишаханами (герцогами), Иверия с царем и князьками, вассальные арабские шейхи на окраинах — все оставались на своих местах. Но в Иране части вельмож пришлось расстаться с богатствами. Они обозлились, устроили заговор, поймали Кобада и спрятали его в «башню забвения» (499). В такие сооружения обычно бросали покойников. Обратного пути отсюда не было.
Но Кобад спасся и бежал на восток — в Хорасан. Этой страной, как и Согдом, Хорезмом и Афганистаном, владели тогда эфталиты — памирские горцы, родственные таджикам и персам, создавшие крупную империю. Эфталиты помогли Кобаду: дали войско, и шаханшах возвратился в родную страну, чтобы мстить (501). Своих врагов-вельмож он жестоко наказал за измену. Кровь лилась рекой.
Во время смуты Маздак бежал, а затем вернулся и собрал какие-то отряды из простолюдинов для защиты революции. Эти отряды возглавил старший сын шаханшаха — Кабус.
Постепенно Кобад стал разочаровываться в Маздаке и его приверженцах. Кабуса он не любил и предпочитал ему младшего сына — Хосрова. Последнего поддерживали состоятельные люди, которых мазда- киты не сумели или не захотели добить. Феодалы свергнуты, а чернь пора обуздать; шаханшах должен обрести полноту власти. Таково было мнение умеренных. В стране установилось нечто вроде двоевластия, и маздакиты терпели эту систему. В общем, свирепость и ужасы революции сильно преувеличены ее противниками.
Часть проблем революционерам удалось решить. Простолюдины получили землю, хлеб и женщин. Была создана сильная армия, которая стала одерживать победы над византийцами. Удалось покончить со многими зверствами и злоупотреблениями феодального режима. Поэтому идеи Маздака надолго пережили своего создателя, а его имя сделалось паролем простолюдинов, которые боролись против озверевшего начальства на Востоке.
Принципы маздакизма проникли за пределы Ирана. Вероятно, под их влияние попали многие ромеи: уж очень похожи стасиоты на маздакитов.
10. ГИПОТЕЗА
Рискну высказать мысль, к которой читатель, конечно, уже готов. Не был ли Юстин тайным маздакитом? Он вполне мог им стать во время персидской войны. А затем приобщить к этой идее Юстиниана и еще многих других выскочек из крестьянского сословия, которым были симпатичны идеи разума и справедливости. Возможно, ими были созданы тайные организации стасиотов, сказавшие слово в 518 году, после прихода Юстина к власти…
Пожалуй, наличие таких организаций и является одним из весомых аргументов в пользу нашей версии. Вспомним: римские принцепсы во времена Калигулы и Домициана тоже истребляли знать, чтобы усилить собственную власть. Такой режим был в известном смысле выгоден массам, которые поддерживали императоров. Но был он также выгоден провинциальным латифундистам, крупным торговцам, хозяевам мастерских, то есть неримской элите. Какими средствами императоры Рима боролись с сенатской аристократией? Они практиковали государственные полицейские преследования, политические обвинения и казни с конфискацией имущества. В Византии времен Юстина и Юстиниана мы наблюдаем не только это. Перед нами тайные дружины, которые терроризируют знать и убивают неугодных императору людей. Но помимо террористического крыла революционеров мы видим и политическое: его представители захватывают муниципалитеты, смещают старых чиновников, ставят новых, и всё это осуществляется с прямого благословения Юстина и Юстиниана, о чем имеются ясные указания в исторических источниках. Нет, перед нами не отдельные стихийные выступления, а хорошо организованный революционный процесс, который напоминает революцию маздакитов в Иране.
Эти тезисы могут вызвать возражения историков, которые занимаются изучением данной эпохи. Но «коммунизм» Юстиниана — лишь гипотеза, которую до конца нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Хотя аргументов «за» очень много.
Главный из них — свидетельства Прокопия. Этот человек именует Юстиниана Антихристом в своей «Тайной истории». С чего бы такой жесткий эпитет? Не проще ли назвать императора манихеем? Но это не отражает сути. Слово «манихей» превратилось в ругательство. Манихеем обзывали даже царя Анастасия. Требовалось что-то более жесткое. Так появляется Антихрист.
В устах Прокопия ругательство выглядит странно. Ведь Кесариец, если взглянуть на него повнимательнее, даже не христианин. Кто он на самом деле по убеждениям и вероисповеданию, вопрос спорный, и мы его разберем. Пока лишь скажем, что убеждения Кесарийца далеки от православия. Тогда зачем ему понадобилось называть Юстиниана Антихристом? Вероятно, чтобы подчеркнуть его «антисистемность», необычность, вражду к римской старине. Для старых римлян Юстиниан был чужаком. Он выступал против прежнего государственного устройства, прежних законов и прежней социальной иерархии. Будучи человеком неприхотливым и скромным, Юстиниан боролся за уравнительность и под этим лозунгом отбирал имущество у богатых. Вот что не нравится Прокопию! На протяжении всей «Тайной истории» мы видим причитания, что император грабит состоятельных и «уважаемых» (друг другом) людей.
Прокопий много лжет на эту тему, лжет изощренно, изобретательно, не стесняется подтасовывать факты, но смысл очевиден. Император — Антихрист, ибо покусился на священный закон собственности и грабит свой же народ; то есть горстку избранных, которые сумели наворовать денег при прошлом режиме.
И виноват в этом именно Юстиниан, а не его безграмотный дядя Юстин. Этот старик плохо соображал и поддался на уговоры своего племянника-«стасиота». Из-за этого старый царь попустительствовал всякой разбойной сволочи. Такова версия Прокопия.
Правда, вскоре мы увидим, что «коммунизм» Юстиниана весьма умеренный. Перед нами возникнет скорее приверженец социального государства. Но он отбирал собственность у супербогатых — и этого достаточно, чтобы обвинить его во всех смертных грехах.
С другой стороны, идея социальной справедливости многолика. Существует множество вариантов «коммунизма». Похоже, что ранний Юстиниан воплощал один из них.
Итак, за обвинением православного царя в «антихристианстве» кроется нечто большее, чем просто ругательство. Прокопий пытается убедить своих христианских читателей, что его герой творит нечто из ряда вон выходящее. Это «из ряда вон» называется «социальная революция». Только она, сопряженная с покушениями на собственность, убийствами политических противников и появлением «выскочек» у власти, способна вызвать такую ненависть у приверженцев старины.