Юстиниан Великий : Император и его век

Чернявский Станислав

Велисарий и Гермоген тоже собрали войско, выстроили его перед стенами Дары и разъезжали вдоль рядов, ободряя солдат.

— Персов можно победить, и они не бессмертны, — говорил Велисарий. — В этом вы уже убедились. Вы превосходите их храбростью и телесной силой. Главное — в точности исполнять приказы, тогда победим. Враг пугает своей многочисленностью, но этим можно пренебречь. Вся их пехота — не что иное, как толпа несчастных крестьян, которые идут за войском только для того, чтобы подкапывать стены, снимать доспехи с убитых и прислуживать воинам в других случаях. Поэтому у них нет никакого

оружия, которым они могли бы причинить вред неприятелю, а свои огромные щиты они выставляют только для того, чтобы самим обороняться от неприятельских стрел и копий. Проявив мужество, вы не только победите персов, но накажете их за дерзость, чтобы они уже никогда больше не пошли войной на ромейскую землю!

Эта ценная речь показывает, что иранская армия сразу после «контрреволюционного переворота» утратила качество и брала количеством. Главную часть войска составляли конные стрелки и тяжеловооруженные «рыцари», но их было немного. Кто-то погиб в скоротечной гражданской войне с «коммунистами», кто-то был запятнан сотрудничеством с маздакитами и отстранен, кто-то вышел в отставку… Армия Велисария оказалась гораздо качественней. Это позволяло надеяться на победу или хотя бы на ничейный результат. Впрочем, размышлять об этих тонкостях было некогда: персы перешли в наступление.

В первой линии Фируз выстроил большую часть армии — 25 тысяч человек. Вероятно, это были лучшие бойцы. Остальным иранец велел остаться позади и ждать приказаний. В резерве был оставлен отряд «бессмертных» — старая гвардия персидских царей (свое имя гвардейцы получили потому, что их отряд имел постоянную численность; за ним всегда ходили кандидаты, которые не были приняты в их число; но лишь кто-то выбывал из основного состава, как его место занимал кандидат; по тем же принципам, как помнят читатели романов Дюма, во Франции формировалась рота королевских мушкетеров).

Фируз принял на себя командование центром армии. Одному заместителю, «Питиаксу», он отдал правое крыло, другому, Фарасману, — левое. Ромеи терпеливо ждали атаки.

В это время наемник Фара прибежал к Велисарию и Гермогену с новым планом действий. Вождь герулов сказал:

— Думаю, что, оставаясь здесь со своими герулами, я не смогу причинить врагам большого вреда. Если же мы спрячемся у холма, а затем, когда персы вступят в сражение, внезапно окажемся у них в тылу и начнем поражать их сзади, то нанесем большой урон.

«Это пришлось по душе Велисарию и его соратникам», — отмечает Прокопий. Герул скрылся в засаде.

До середины дня персы не начинали боя. Но как только наступил полдень, иранский полководец решился.

Сначала иранцы и ромеи пускали друг в друга стрелы, «которые своим множеством, можно сказать, совсем затемняли свет». Обстрел был плотный, обе стороны несли потери. Но у иранцев было больше лучников, и смертоносный ливень обрушился на византийскую армию. Персы били по площадям. «Сменяя друг друга, они постоянно сражались свежими силами, не позволяя противникам заметить того, что происходит», — вспоминал Прокопий.

Однако ромеи получили одно важное преимущество: ветер. Он поднялся со стороны византийского лагеря и дул прямо на персов. Это мешало воинам Фируза прицелиться и ослабляло действие стрел.

Наконец метательные снаряды иссякли у обеих сторон. Настало время идти врукопашную. Противники начали действовать копьями, наскакивали друг на друга отдельными отрядами, отступали и нападали снова. Наконец иранский военачальник «Питиакс» попытался опрокинуть левый фланг ромеев и создал здесь угрожающее положение. Под его началом находились свирепые горцы кадусии — отборная пехота.

Кадусии прорвали оборону византийцев, «обратили в бегство своих противников и, сильно наседая на бегущих, многих убили». У ромеев на этом крыле стояли резервные полки под началом Суники и Эгана, а также герулы в засаде. Фара со своими герулами напал первый. Он выскочил, обстрелял кадусиев с тыла и внес сумятицу в их ряды. Подоспевший Суника с конницей ударил кадусиям во фланг. Иранские горцы обратились в бегство. Этот успех имел решающее значение, потому что соседние отряды персов также побежали.

«Неприятель был разгромлен совершенно, так как ромеи, соединив вместе все находившиеся здесь войска, учинили страшное избиение варваров», — пишет Прокопий. На правом крыле, где действовали Фара, Суника и Эган, было истреблено 3000 иранцев. «Остальные, с трудом добежав до своей фаланги, спаслись». Ромеи не преследовали врага. Персы отхлынули, перестроились и снова стояли против армии Велисария, готовые к атаке. Сражение еще не закончилось.

Фируз Михран произвел перегруппировку. Он перевел на левый фланг значительную часть воинов, включая бессмертных. «Заметив это, — пишет Кесариец, — Велисарий и Гермоген велели Сунике и Эгану с их шестьюстами воинами двинуться на угол правого фланга… а позади них они поставили многих из личного войска Велисария».

Персы прозевали этот маневр и кинулись в атаку. Ими командовал Фарасман. Плотные колонны иранцев набросились с такой яростью, что оттеснили ромеев, сбили их строй и обратили в бегство часть из них. Линия обороны опасно выгнулась…

Но тут ромеи применили искусный маневр. Их центр попятился, зато крайний фланг сохранил устойчивость и атаковал неприятеля. «Нападая на врагов сбоку, они разрезали их отряд надвое: большинство персов оказалось у них с правой стороны, некоторые остались с левой». В их числе был знаменосец Фарасмана. Ромеи тотчас воспользовались подарком судьбы: византиец Суника налетел на знаменосца и поразил его копьем. Знамя рухнуло. Иранцы оказались окружены, но бессмертные предприняли отчаянную контратаку, чтобы отбить стяг. Их возглавил сам Фарасман.

Ромеи мужественно встретили этот удар. Суника лично набросился на Фарасмана, сбросил его с коня и убил. Это был решающий успех. Погиб начальник левого крыла персов, один из главных полководцев. «Тогда варваров охватил великий страх, и они, не помышляя больше о защите, в полном беспорядке обратились в бегство», — сообщает Прокопий. Бежать было некуда. В давке и толкотне ромеи перерезали 5000 противников. Всё смешалось, и Велисарий понял: критический миг настал. Он отдал приказ преследовать персов по всему фронту. Иранцы схлынули, как огромная волна. Щиты и шлемы ромеев замелькали повсюду. Персы бросали ненужное теперь тяжелое оружие, а ромеи нещадно избивали их.