Ютланд, брат Придона
Шрифт:
Ютланд медленно кивнул.
– Да, – произнес он медленно, – такое… нехорошо.
Она спросила с недоверием:
– Тебе в самом деле не страшно?
– Нет, – ответил он. – Нет!
– Тогда ты просто бревно, – определила она с негодованием. – Совсем бесчувственный. Скорее поехали дальше!
Он сказал настороженно:
– Погоди…
Конь, повинуясь его неслышимой команде, торопливо отступил за нагромождение камней, хорт послушно укрылся рядом. Мелизенда сперва услышала шарканье подошв по земле, потом увидела, как по едва заметной тропке со стороны
Ютланд соскочил на землю, Мелизенда в испуге ухватилась за луку седла, а он утащил коня за повод подальше, пряча за скалами.
– Сними меня, – прошипела Мелизенда.
Он протянул к ней руки, она наклонилась, со смятением чувствуя, что совсем не страшится упасть в его ладони, хотя может не удержать, этот гад может вообще в последний момент убрать руки за спину…
Ютланд перехватил ее и, задержав в воздухе, посмотрел сперва, куда поставить, чтобы эта капризная зверушка не подвернула заднюю лапку.
Люди в черных плащах приблизились к скале с трещиной, оттуда вышел такой же в плаще, махнул рукой, крикнул что-то повелительно, и все начали поспешно втягиваться в ту щель.
Ютланд машинально считал, но быстро сбился со счета, да и ни к чему это, просто терпеливо ждал, когда последние втянутся в черный зев. Мелизенда тихо дрожит рядом, выглядывает из-за камня пугливо, как суслик из норы, глаза огромные.
Наконец последние скрылись за каменным выступом, Ютланд начал медленно приподниматься из-за глыбы. Мелизенда перехватила его заинтересованный взгляд на щель, где скрылись последние, пугливо охнула.
– С ума сошел?
– Не знаю, – ответил Ютланд. – А что, заметно?
– Там мы будем в ловушке!
– А разве я тебя с собой звал?
– Здесь еще страшнее.
– Терпи, – сказал он негромко, но таким тоном, что она умолкла и только подумала смятенно, хотя бы он не понял, что может заставить ее подчиняться, когда говорит вот так. Мама говорила ей часто, что почти каждый мужчина всегда может заставить женщину подчиняться, но редко знает, как это сделать, и нужно не давать ему догадываться.
Она тихохонько, как трусливая мышь, шла следом, легкая, словно тень, хотя Ютланд двигался быстро и бесшумно.
У самого входа он оглянулся, брови его взлетели в удивлении.
– Ты чего? Войдешь следом – прибью.
Она послушно остановилась, а он скользнул в щель, не касаясь камня, мелькнула его тень, такая же бесшумная, как и он сам, затем все исчезло в полутьме.
Он почти догнал последних из входящих, все идут плотно, почти натыкаясь друг на друга, иногда даже протягивают руки, будто слепые, явно чистые горожане, никогда не бывавшие в пещерах и не ходившие такими извилистыми ходами.
Он продвигался неслышно, как учили его старшие охотники, самые умелые могли подкрасться к пасущемуся оленю и схватить за рога, а ему сейчас идти за этой толпой совсем просто, сопят, переговариваются, чешутся
По дороге пришлось перебираться через подземный ручей, ледяная вода достигает колен, кто-то поскользнулся на скользких камешках и с шумом рухнул в воду, а вылезал уже в мокром обвисшем плаще, бурча и ругаясь, как сварливая торговка.
Открылась большая пещера, свод в нависающих сосульках, зато пол выровнен и выглажен, даже расчерчен на ровные плиты. Новоприбывшие почтительно встали полукругом, одинаковые, как поросшие темным мхом валуны. Ютланд остался позади за камнями, и оттуда видно посреди пещеры громадную широкую плиту, а на ней усыпальницу.
Собственно, каменный гроб, хотя и слишком громадный, но такие делают из почтения к умершему, а не потому, что тот в обычный не поместится…
С той стороны появился рослый человек в таком же темном плаще, вскинул руки и прокричал хвалу некому Кростору Огненные Крылья, Ютланд порылся в памяти, но безуспешно. Толпа нестройно поддержала воплями, но тут же затихла по властному жесту того, кто явно руководит неким ритуалом.
Из темноты за спиной руководителя вышел некто огромный, вдвое крупнее его самого, в накинутых на плечи шкурах, медленно подошел к массивному каменному ящику.
Все затихли в ожидании, а он взревел и мощным толчком сдвинул крышку.
Заскрипело, он с новым ревом толкнул ее еще, потом еще раз, она с грохотом обрушилась на плиту. Раздался сухой треск, крышка разломилась надвое.
Распорядитель вскинул руки, широкие рукава опустились, Ютланд с содроганием рассмотрел хищные жилистые лапы с толстыми крючковатыми пальцами. Между ними блестит перепонка, а пальцы заканчиваются острыми когтями.
Под не останавливающиеся вопли он победно взревел, затем наклонился и до половины погрузился в пустоту гроба. Существа в черных плащах перестали верещать, наступила мертвая тишина.
Распорядитель медленно разогнулся. В его растопыренных над головой руках грозно засверкал длинный лук из темного дерева. Простой, как определил Ютланд с сильно бьющимся сердцем, без украшений, разве что пара шипов строго в середине, где касается древко стрелы, но это простота богов, они пренебрегали мелочным украшательством, красоту и величие вещи, как и человека, не скроешь…
Ютланд задержал дыхание и всматривался в лук: шипы, понятно, это звериные зубы, но он не помнил таких зверей и даже страшился представить себе их размеры. Но, судя по торжественности и почтению, с какими лук извлечен, он явно принадлежал каким-то древним героям. А тогда звери могли быть совсем другие, ныне истребленные…
Распорядитель проревел с таком мощью, что под сводами пещеры заметалось испуганное эхо:
– В моих руках лук великого Нимврода, величайшего охотника, древнего тцара, покорителя многих царств, который сражался с богами и одерживал победы!
Див в звериных шкурах прогрохотал таким низким голосом, что Ютланд едва разобрал слова:
– С этим луком никто не сможет остановить нас!..
В пещере раздались ликующие вопли:
– Слава!
– Победа!
– Захватим города…