Ютланд, брат Придона

Никитин Юрий Александрович

Могучие куявские маги давно готовились к этой битве и накопили великую мощь, что разом высвободили на артанское войско. Страшные волны огня сжигали заживо десятки и сотни воинов, а закованные в сталь рыцари куявов взяли в клещи артанское войско и принялись за его истребление.

Артане дрались с мужеством отчаяния, отступать некуда, они в Артании, так поляжем все, мертвые сраму не имут, над полем зазвучала их боевая песнь, и они, встав в круг, отбивали атаки, постепенно теряя бойцов. Вдруг раздался страшный грохот, лязг, в небе

сверкнула молния, и грянул гром.

Хорошо вооруженные воины появились на поле боя словно бы из ниоткуда, это потом стало ясно, что их маги укрывали до последней минуты, а теперь они с такой яростью ударили на куявов, что те заколебались и остановились. Артане воодушевленные неожиданной поддержкой, закричали и ринулись в атаку. Но впереди их понеслись на свежих конях закованные в лучшую сталь эти богатыри, на чьих гербах было написано «Гром Судьбы».

Таким образом этот клан сразу заслужил славу одного из сильнейших и по праву получил звание Великого Клана.

Ютланд слушал невнимательно. То ли он такой небойцовский, то ли еще что, но он насмотрелся, как уходило в великий поход самое могучее войско всей Артании во главе с любимым братом Придоном, но теперь не видит смысла в новой войне с Куявией… тем более что на престол Артании сядет наполовину куяв, а его горячо любимая сестра Блестка исхудала из-за куявского тцара и радостно ушла к нему, как только тот позвал.

Во дворе двое мужиков стояли напротив Алаца и переговаривались, лица хмурые, а когда увидели Ютланда с мешком харчей, повернулись к нему крайне рассерженные.

– Ты что своего больного и заморенного коня, – сказал один грозно, – ставишь рядом с нашими?.. А если хворь перекинется и на них?.. Кто платить за падеж будет?

Ютланд промолчал, молча навьючивал мешки, надоело препираться из-за коня, зато Мелизенда повернулась и, уперев руки в бока, сказала задиристо:

– Это ваши клячи не заморенные? Да они вон и без ветра шатаются!.. Буланый вообще о стену оперся, чтобы не упасть, а у вороного все зубы выпали от дряхлости!

Мужики опешили от яростного напора, а Ютланд, вскочив в седло, протянул ей руку. Она победно взлетела к нему, Ютланд повернул коня и направил не к воротам, а прямо на высокий забор.

Мелизенда пугливо ойкнула, но Алац перемахнул с легкостью, только задел копытом деревяшку. Раздался треск, забор зашатался, так как копыто задело не доску, а опорный столб.

Мужики с раскрытыми ртами смотрели вслед, а Мелизенда ликовала втихую, понятно же, пастух сделал это для нее, но ни за что не признается, у мужчин странные выверты гордости и поддержки тех, кто с ними. А она с ним, он это признает, хоть и не вслух. Ну ничего, она заставит сделать это громко и внятно.

На улице Ютланд повернул коня в сторону торговых лавок, Мелизенда с нескрываемым интересом смотрела по сторонам, время от времени ахала:

– Смотри, вон еще артанин!.. Один. Идет и не боится.

– Сейчас перемирие, –

напомнил он. – Потому даже многие куявы спокойно едут в Артанию… ну, посмотреть, вынюхать что-то. Артане тоже охотно бывают в самой Куябе, чтобы потом похвастаться, будто и они были здесь с Придоном…

Она ахнула, когда выехали на огромную городскую площадь, в центре высокая статуя на массивном пьедестале, однако Ютланд пустил коня по самому краю, вежливо поинтересовался у одного из пышно одетых прохожих:

– Не подскажете, где здесь лавка купца Крумта?

Тот посмотрел на соседа, на Ютланда и девочку на одном коне, брови грозно сошлись над переносицей.

– Тебе здесь никто ничего не продаст, артанин, – ответил он с нажимом в голосе, – и ничего не ответит!.. Убирайся, пока цел!

Ютланд смолчал, но кто-то из проходящих мимо крикнул весело:

– Кергач, ты зачем такой злой?.. Это же еще не артанин! Это мальчишка.

– А мальчишка не артанин?

Прохожий сказал с той же веселостью, Ютланд наконец понял, что тот пьян:

– Дети есть дети, куявами или артанами становятся потом… Слушай, малец, топай дальше прямо, потом сверни и снова прямо, пока не выйдешь на восточную площадь. Там увидишь лавку купца Крумта, сына Золта, славного и хитрого, ха-ха…

Ютланд спросил настороженно:

– Славного? Чем, интересно?

Прохожий пьяно хохотнул:

– Трудно сказать. Чем нехорош – могу перечислять до утра, ха-ха… Но тут он единственный, кто ведет торговлю с артанами. И, надо сказать, лучше всех…

Кто-то возразил:

– А Гындарь? А Велепут?

Прохожий отмахнулся.

– Мелочь. А Крумта близок ко двору, а еще он здесь главный и единственный представитель гильдии торговцев.

– Всекуявской? – спросил Ютланд.

Горожане переглянулись, тот первый нахмурился еще сильнее и сказал резко:

– Если бы только! А так эти проклятые кровососы опутали сетью все Троецарствие!

– Ого, – сказал Ютланд. – Спасибо, пойду искать Крумта.

Он повернул коня, вдогонку кто-то крикнул насмешливо:

– Иди-иди!.. Только и делов у Крумта, чтобы разговаривать с каждым пастушонком!

Ютланд надменно промолчал, а Мелизенда, как ни хотелось ответить ядовито и остро, вдруг сообразила, что вот такое мужское молчание говорит больше, чем самые отточенные слова.

Ютланд, как она заметила, почему-то старательно держится в сторонке от улиц, ведущих в центральную часть огромного города, что и понятно, дикарь, пастух, чересчур ошеломлен громадой каменных домов, толпами нарядно одетых горожан, каждый ему кажется вельможей и чуть ли не тцаром, бедняга, ему и в маленьких кривых улочках непросто, где открыты все лавки, народ бродит по делу и без дела, теснота, запах жареных лепешек, что пекутся тут же на улице на огромных жаровнях, водоносы орут сорванными голосами, пробегает стайка детишек…