Ювелирная лавка госпожи Таниты
Шрифт:
Ох, ну что он тянет? Надеюсь, здесь это не какой-то запрещенный к добыче минерал? Да нет, вряд ли. Оценщик выглядит слишком довольным…
Это украшение имело свою историю. Несколько месяцев назад мне захотелось сделать что-то этническое, дикое, напоминающее о жарких странах. Чтобы материалы были простыми, естественными и грубыми, как земля, и теплыми, как солнце.
В запасах нашелся глиняный кабошон с лицом неизвестной девы, глиняные бусины, купленные у одной из знакомых мастериц. Едва я совместила эти сокровища, рутиловый кварц и медную пластину,
А потом пришло время поработать: нарисовать эскиз, выпилить металлическую основу, нанести грубые узоры, какие могли делать вольные мастера много веков назад. Игорь тогда говорил, что мои наскальные рисунки никто не купит. Надеюсь, он ошибался.
– Этот камень добывают только на островах Саас, он невероятно редкий и ценный, – пустился объяснять старик с возбужденным блеском в глазах. – Немногие могут себе его позволить. Служители божественного культа используют Волосы Заступницы в ритуалах. Глиняный лик Заступницы, – он любовно погладил кабошон большим пальцем. – Вы ведь знаете, что и медь, и глина – тоже символы светлой богини?
Я кивнула с самым умным видом. Внутри все дрожало от предвкушения. Как же так совпало? Я, сама того не ведая, создала символ местной веры? Над головой девы сияло солнышко рутилового кварца, четыре бусины из этого же камня украшали цепочку. А еще я судорожно вспоминала, сколько волосатиков есть у меня с собой.
– Заступницу детей и матерей изображают с глиняным кувшином молока в руках или миской меда. Вы знаете, что эту вещь ценители, коллекционеры, да и верующие в Заступницу богатые люди с руками оторвут? Кстати, вы не представились. Как вас зовут?
– Танита, – ответила я и, помедлив, добавила: – Зорвир. Я сестра ювелира, он работал в этом городе. Может, вы его знаете.
– Неужели? Вы его сестра? – оценщик приподнял брови. – А я гадал, откуда у вас такая редкая вещь. Это ведь осталось после него? Вы ищете покупателя?
Проще всего ответить, что да, это его работа. Если скажу, что моя, не станут ли выяснять, откуда у молодой одинокой женщины вещица с редким и ценным камнем? Нет уж, пока останусь в тени «брата». К мертвому ювелиру вопросов не будет.
– Вы совершенно правы, господин Грут.
Он аккуратно положил кулон обратно на стол и полез в ящик за бумагами.
– Сейчас я ничего с вас не возьму за оценку. Но найду покупателя на эту вещь, и двадцать процентов с продажи отойдет мне, как организатору сделки. Вы согласны? Платить будут золотом.
Я сцепила руки на коленях. Ничего себе! Это сколько всего можно купить, и дети будут обеспечены первое время. А потом… Руки есть, инструменты есть, выкрутимся как-нибудь. Хорошо, что я не показала этот кулон госпоже Мерден. Я пока не знаю, насколько она была честна со мной.
Оценщик не торопил и ждал моего ответа. Двадцать процентов, конечно, отдавать жалко, но сама я вряд ли смогу быстро найти подходящего клиента. А у старика наверняка есть связи. И доверие он внушал, не буду лгать. Хотелось ему довериться.
– Я согласна на ваше предложение, господин Грут.
Оценщик непонимающе нахмурился. Действительно, как можно забыть то, что все знают? Или у молодой женщины проблемы с памятью?
– Один золотой ксол стоит двенадцати серебряных. В свою очередь, в серебряном ксоле сто двадцать медных, – пояснил он терпеливо, как ученице начальной школы.
В нашем мире в разных странах и в разные века ходило разное соотношение. Оно зависело от того, какие примеси содержатся в этих металлах, добываются они в той местности или нет. Старик сообщил мне важные сведения, теперь ориентироваться будет проще.
– Точно! А то у меня из-за переезда все в голове перепуталось, – я мило улыбнулась. – Значит, мы договорились.
– Прекрасно! – оценщик довольно потер ладони. – Вы живете по тому же адресу, что и господин Зорвир? Тогда я пришлю посыльного, когда найду самого лучшего клиента. Или клиентку. Но позвольте дать дружеский совет, госпожа Танита, – взгляд его стал строгим. – Не сильно распространяйтесь о том, что владеете Волосами Заступницы. Люди разные бывают.
– Хорошо, учту.
Ну вот, добавился страх быть обворованной. Я-то успела порадоваться, что дом мне достался без следов взлома, вещи и даже материалы выглядели нетронутыми. Может, воры просто не думали, что в доме обедневшего ювелира можно чем-то поживиться? Самое ценное он распродал.
Но постепенно город узнает, что приехала его сестра, которая хочет наладить дело. Значит, в ближайшее время надо подумать о безопасности.
– Господин Грут, вы не могли бы подсказать примерную стоимость остальных изделий?
Старик взял в руки перо и обмакнул кончик в чернила.
– Непременно. Даже запишу, чтобы вы не забыли.
И почему в его словах мне послышалась ирония?
Грут внимательно рассматривал колечки, серьги и бусы, объясняя, почему на них можно поставить ту или иную цену. Оказалось, что за агаты и халцедоны дают немного, потому что в стране месторождений достаточно. Лунные камни, лабрадоры и кианиты, особенно оправленные в серебро, ценились больше.
– Так-так, вы сказали, что остальные украшения смастерили сами? Собираетесь продолжать ювелирное дело? – он задумчиво почесал макушку. – Малкольм Зорвир сделал себе имя, даже самое простое изделие у него могли взять по двойной и тройной цене. Но вас никто не знает, придется зарабатывать репутацию, дорогая госпожа Танита.
– Я настроена серьезно, господин Грут.
– Это радует, – он повертел в пальцах крупный медный кулон в природном стиле.
Здесь я использовала моховой халцедон – полупрозрачный камень с включениями зеленого минерала – хлорита. Природа постаралась на славу, создав удивительный рисунок, который напоминал о лесе и мшистых кочках. А на медь, обрамляющую камень, я нанесла силуэты оленихи с олененком и маленькую елочку. Мои покупательницы любили такой стиль, на украшения с моховыми халцедонами всегда было много заказов.