Ювелирная работа
Шрифт:
Он отворил дверь своего номера. Элоиза оказалась в скудно освещенном холле, за которым виднелись гостиная и столовая.
Маркус провел гостью к элегантно сервированному на двоих столу. Девушку приятно поразила изысканность его убранства. Стол застилала льняная скатерть исключительного качества. По бокам прозрачных фарфоровых тарелок покоились старинные серебряные вилки и ножи. Хрусталь сверкал и переливался, лаская глаз игрой бликов.
– Желаешь помыть руки? Ванная здесь, – Маркус махнул рукой в глубь номера. – Располагайся, а я пока распоряжусь насчет ужина.
Его приказание официанты выполнили мгновенно. Элоиза заняла свое место за столом. Маркус вел себя в высшей степени галантно, ухаживая за своей дамой.
– Я допустил непозволительную грубость по отношению к тебе, – неожиданно заявил он вместо того, чтобы произнести тост.
– Правда? – удивилась Элоиза. – Я и не заметила.
– Я до сих пор не сказал, как ты сегодня прекрасна!
– О, благодарю! – рассмеялась девушка. – Ты реабилитирован.
– За возобновление нашей дружбы! – произнес он тост, поколебав ее самообладание. – Холодно? – участливо спросил Маркус, заметив, как Элоиза поежилась.
– Нет, – покачала она головой.
– Весна в Англии… – многозначительно протянул он. – Приезжай в Грецию на Пасху. Вот у нас настоящая весна.
Маркус потчевал гостью только деликатесами. Они пили эксклюзивное шампанское. К десерту Элоизу разморило. Девушка не ожидала, что сможет перепробовать такое количество блюд.
– Я неравнодушен ко всевозможным сладостям, – признался Маркус, когда вместе с кофе появился внушительный набор кондитерских изделий.
Элоиза в ужасе поморщилась.
– Выбирай! – призвал ее Маркус. – Тебе понравится… Попробуй это. – Он взял причудливую конфетку и почти насильно запихнул ее девушке в рот.
Элоиза раскусила подношение, и глаза ее вспыхнули от удивления. Она не любила сладости, которые представлялись ей привязчивой заразой наподобие наркотиков, и делала исключение только для мороженого.
Конфета Маркуса привела ее в настоящий восторг.
Вкуснятина, откровенно объявила девушка.
– Не сомневаюсь, – гордо произнес он. – У нас еще осталась пара глотков шампанского.
– Как твой дядя Тео? – на свою беду, спросила Элоиза.
– Он погиб… около года назад. Остались вдова и ребенок, – не глядя на гостью, сообщил Маркус.
– Прости… Я не знала, – поникнув, пролепетала девушка.
– К чему такая печаль? Ты его еле знала. Он ведь был не твоим другом, а Хлои, – скептически отклонил ее соболезнования хозяин.
– Насчет Хлои я должна тебе кое-что сказать, Маркус, – произнесла Элоиза, решительно посмотрев на него.
– Говори, если должна, – с вызовом откликнулся он.
– Хлоя не была мне сестрой. Она была моей матерью, – проговорила девушка.
– О, я так удивлен! – притворно изумился Маркус. – Кто бы мог подумать, она была так молода, – скороговоркой добавил он.
– Все верно. Ей было семнадцать, когда родилась я. Она просила меня называться ее сестрой. Я делала, как мне велели. Должно быть, у мамы были веские причины для этого, – тихо заметила Элоиза.
– А твой отец?
– Он исчез еще до моего рождения, и мама подала на развод. Меня воспитывали ее родители. Хлою я в детстве почти не знала, – чистосердечно призналась она.
– Она была очень предприимчивой женщиной. Ты пошла в нее, – холодно произнес Маркус.
– У меня было чувство, что ты именно так это и истолкуешь. – Она вновь вздрогнула от его холодности. – Скажу тебе, Хлоя очень гордилась мной, когда я поступила в колледж. И если бы не ее поддержка, то я, Кэти и Харри не стали бы теми, кем мы являемся сейчас.
– Это почему? – осведомился Маркус.
– Мама многому научила меня.
– Какая любопытная история, – отозвался он. – Поднимаю тост за твой успех в делах, Элоиза.
Элоиза присоединилась к этому пожеланию и пригубила шампанское.
– А теперь тост за дружбу, – добавил хозяин.
– За дружбу уже пили, – напомнила девушка.
– Дружба дружбе рознь, – едко заметил он, но Элоиза не придала этому особого значения.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Маркус погладил себя по животу и, сославшись на переедание, заявил, что ему во что бы то ни стало необходимо вытянуть ноги. Он пригласил Элоизу в просторную гостиную, где вальяжно расположился на одном из диванов.
– Снимай свой тесный жакет и последуй моему примеру, – предложил он.
– Я не могу его снять, – призналась Элоиза.
– Не придумывай. Я что, не видел тебя в купальнике? – взволновал ее своим небрежным, напоминанием мужчина.
Он протянул руку и расстегнул единственную пуговицу на ее талии. Взору приоткрылась тонкая перемычка кружевного бюстгальтера.
– Ты меня хочешь? – нагло спросил он.
– Нет, – так же твердо, как и пять лет назад, ответила Элоиза.
– Я лишь хотел помочь тебе, – лениво сообщил он.
– В помощи не нуждаюсь, – отрезала двадцатичетырехлетняя девственница, начиная злиться на себя, на Маркуса, на весь свет.
– Но ты такая красивая, можно сказать, идеальная женщина… Я не понимаю, – сказал он.
– Ты не единственный мужчина, который сознается в непонимании женщин, – констатировала она, застегнув большую красивую пуговицу на жакете.
Маркус встал сам и заставил Элоизу подняться с кресла. Он привлек ее к себе и обнял. Она вновь окунулась в ту бездну, в которую ее неизменно погружали поцелуи Маркуса.