Южная пустошь 4
Шрифт:
Протянув руку, я подставила ладонь под висевший амулет. Он был немного больше всех тех, которые мне довелось видеть, за исключением артефактов, принадлежавших самим Древним Богам. Лист бумаги с чертежами, карандаш, что-то похожее на логарифмическую линейку… Все это воплотилось в темном серебре с такой точностью, что приглядевшись можно было бы различить обозначения и надписи на схеме.
— Нравится? — Аррам внезапно выпустил из рук цепочку, и артефакт упал мне прямо на подставленную ладонь. — Это семейная реликвия королевского рода, но, думаю, Вайдила не будет против, если вы возьмете его в качестве подношения Великому отцу… Он его явно заинтересует. А это именно то, что нам надо.
— Ты думаешь? — растерянно произнесла я. И пояснила, —
— Если эта побрякушка приведет нас к победе, то неважно сколько она стоит и как дорога королевскому роду. Но если мы проиграем, то тем более будет неважно, кому она теперь принадлежит… Идем, а то скоро утро. — Он развернулся и пошел прочь.
Я не стала спорить, Аррам был прав. Я и сама готова была пожертвовать чем угодно ради победы. В этот самый момент на груди, там где Зеркало касалось кожи, зачесалось… Но я старательно отогнала непрошеные мысли. Этот подарок, украденный из сокровищницы Великого отца, я отложу на самый крайний случай.
В харчевню мы вернулись тем же путем, что и пришли. Едва отойдя от вернувшейся на место стены, Аррам снова завязал мне глаза. Но в этот раз я гораздо легче перенесла невозможность видеть куда мы идем. Я несла в руках деревянную коробочку с артефактом великого архитектора и думала о том, сколько пользы мог бы принести он за все то время, пока пылился в тайной комнате Королевства Кларин. То, чем Боги одарили людей, должно принадлежать им. Нельзя прятать артефакты в сокровищницах.
И вдвойне жаль, что призрачный маг Хигрон не успел рассказать мне о Дарах Древних Богов. Он определенно знал о них гораздо больше, чем я, или кто-то другой.
Глава 20
К утру буря стихла. Ветер все еще гонял снежную пыль, и легко забирался под одежду, выдувая тепло. Но небо прояснилось, кое-где в прогалах туч виднелись яркие звезды. Воздух посвежел, а снег, укрывший все вокруг толстой, с локоть, шубой местами подернулся очень тонкой и хрупкой ледяной скорлупой. Если сейчас ударит мороз, эта тонкая корка станет твердой, как железо, и острой на сколах, как нож. Наши лошади мгновенно изрежут ноги ледяными осколками…
— Надо выезжать прямо сейчас. — Мы с Аррамом только что выбрались из подземелий и вышли во двор, чтобы подышать свежим воздухом и очистить легкие от пыли.
— Согласен, — кивнул он. — Я сейчас же подниму ребят и отправлю раба к госпоже Доррине. Ее пятерка будет сопровождать нас. Но нам нужно обмотать ноги лошадей шкурами, иначе по такому насту не пройти, и запасти провиант. Неизвестно сколько дней придется ждать вашего возвращения у стен Епархии. Значит у вас есть около свечи на сборы…
Мне собирать было нечего. Но я кивнула. Вернулась в свою комнату и достала Зеркало. Всю обратную дорогу я думала о том, что мне придется оставить этот артефакт Арраму. Слишком рискованно тащить его в логово Великого отца. До берега всего пару свечей пути, а значит уже сегодня я окажусь там, куда стремилась все эти долгие месяцы: в самой восточной точке, где сходятся Королевства Кларин, Монтийская Епархия и Северное море. Именно сюда меня отправил Веним. Только отсюда, по его словам, можно попасть на территорию Епархии. Правда, я пока не знала как… Заверения монаха, что для этого нужно прыгать со скалы, звучали как полный бред. Стоило ли проделать такой путь, чтобы самоубиться?
Фиодор спокойно спал в своей постели. В Яснограде была еще глубокая ночь. Я немного полюбовалась на сына. Сейчас король как никогда был похож на маленького Лушку: растрепанные вихры, губы вытянутые уточкой, он всегда так мило причмокивал во сне, и совершенно беззащитный вид. Я прикрыла глаза, и мгновенно унеслась в прошлое. Вспомнила, как он, не просыпаясь и не открывая глаз, обнимал меня маленькими ручками, доверчиво прижимаясь всем телом и шептал на ушко: «Мама, ты пришла».
Смахнула непрошеную
Однако, еще кое-что привлекло мое внимание: Фиодор спал один. И это было немного странно. Живела уже должна была стать его женой. Но зачем ей понадобилось оставлять мужа и куда-то уходить ночью? Я не удивилась бы, если бы узнала, что у этой стервы есть любовник, с которым она наставляет рога Фиодору, но она могла бы найти для встреч более подходящее время. Ночью слишком рискованно. Если король проснется и увидит, что его супруги нет рядом… Нет, Живела, конечно, та еще дрянь, но она точно не идиотка. Она не может не понимать, что ее отсутствие в супружеской постели поставит под сомнение верность, а значит и отцовство Фиодора, когда она забеременеет. А это не в ее интересах. И не в интересах Великого отца.
Со вздохом отодвинула зеркало, потерла глаза. В них словно песка насыпали, давала о себе знать бессонная ночь. А мне еще нужно было увидеть дочерей.
Поморгала, подергала себя за мочки ушей, чтобы разогнать кровь и, отбросив мысли о Фиодоре и странностях Живелы, снова мысленно потянулась к Зеркалу, представляя своих девочек…
Они тоже спали. То, что они снова спали все вместе на одной большой кровати, меня не удивило. С тех пор, как они выехали из Златограда, такое случалось довольно часто. В постоялых дворах безопаснее ночевать всем вместе, чем каждому по отдельности. Но меня очень сильно беспокоила продолжительность их пути… Возможно, конечно, Гирем решил увезти их на север, в Беломорье, но что-то не сходилось. И моя интуиция с каждым разом звучала все тревожнее. Вот и сейчас. Я снова чувствовала, что что-то упускаю. Но не могла понять что.
Еще раз вгляделась в безмятежные лица моих дочерей и их малышей: Анни, Катрила, Хурра, Виктория, Делив, Олив, Тати и Артор — все они мирно спали, а легкий ветерок, врывающийся в распахнутое окно ласково шевелил их волосы…
Ветерок?! В распахнутое окно?! Я вздрогнула и пристальнее вгляделась в призрачную картинку. Если мои дети в Беломорье, то только полный идиот будет открывать окна и впускать в комнату ледяной зимний ветер, дующий с Северного моря.
С моих глаз как будто бы упала пелена. Множество мелких деталей, на которые я не не обращала внимания бросились в глаза. И я в ужасе замерла, не в силах осознать увиденное. Глинобитные стены постоялого двора, легкие хлопковые одеяла расшитые разноцветными нитями, кровать без привычных спинок, больше похожая на большие полати, расположенные у самого пола, домокатный половик из красной верблюжьей шерсти, груда тонких разноцветных покрывал, небрежно брошенных на прикроватный столик… Все это однозначно и совершенно точно говорило о том, что мои дети не в Беломорье, и даже не в Грилории. Прямо сейчас мои девочки были там, где их никак не должно было быть — в Аддийском султанате…
Стало душно, горло как будто бы сдавили невидимые руки. Я еще раз пробежала глазами по только что замеченным деталям и поняла, что вижу подобную картинку довольно давно. Постоялые дворы менялись, но, сейчас, у меня не было ни малейшего сомнения в том, что я видела, мои девочки все это время ехали не по Грилории, а по самым южным территориям Аддии… Там даже сейчас довольно жарко и поэтому окна в комнате распахнуты.
Проклятый Гирем! Я почувствовала, как злость на него поднимается из глубины души. Если бы он был рядом, я, не сомневаясь ни один миг, вцепилась бы в его шею, чтобы задушить. Он клялся мне, что никогда не продаст дочь Эбрахилу и не позволит ему надеть на нее ошейник. А сам, стоило мне только уехать, потащил моих дочерей в султанат?!