Южноморск
Шрифт:
Александра Тихоновна только кивала, вытирая катящиеся по щекам слёзы.
– Могу вас сразу успокоить, - улыбнулась им Вера Ивановна.
– Олеся у вас удивительная девочка. Очень заботливая, малыши в детдоме её обожают. Если бы Маша могла узнать её получше, она бы в восторге была от такой дочки.
– А вот это шанс, - оживился Владимир Андреевич.
– Санька писал нам, просил, чтобы мать к ним приехала в конце мая и на всё лето. Маше рожать где-то в конце июня, так они просили, чтобы мать у них это лето побыла, помогла с детишками справляться. Я думаю, мать, - повернулся он к Александре Тихоновне, - надо тебе туда с
– Олеся, - протяжно выговорил он, - а получается, та же Александра.
– Олеся ещё про вас ничего не знает, - сказала Вера Ивановна.
– Я решила сама сначала с вами познакомиться, а потом уже рассказывать девочке о родных. И, откровенно говоря, я не уверена, что Олеся сейчас захочет уезжать из детдома. Дело в том, что я и часть моих сотрудников, которые тоже работают со мной в детдоме с первого апреля, мы волшебники. И дети сейчас так радуются новой жизни, что многие даже уже не мечтают найти семью. И не надо смотреть на меня, как на сумасшедшую или авантюристку, - с насмешкой сказала она опасливо поглядывающим на неё Найдёновым.
– Могу предоставить очень надёжное доказательство моих слов.
– Да уж, хотелось бы это доказательство получить, - отозвался Владимир Андреевич.
– А то такие неожиданные заявления заставляют опасаться за судьбу ваших воспитанников.
– Наши воспитанники, - начала объяснение Вера Ивановна, - получили от нас, волшебников, очень надёжную защиту. Но самое замечательное это то, что эта защита распространяется на их ближайших родственников. Могу вам точно сказать, что защита Олеси вчера спасла вашего сына. Вчера в полёте над Охотским морем у Александра отказал двигатель. Но благодаря защите от дочки ему удалось дотянуть до аэродрома. Это нетрудно проверить. Будь я обычным человеком, я не могла бы знать об этом. Но, как волшебник, я могу получать информацию из Информационного поля Планеты. Поэтому, Владимир Андреевич, чтобы удостовериться, что я говорю вам правду, Вам достаточно сейчас просто позвонить сыну. Он, кстати, может ответить на Ваш звонок, находится в штабе, на дежурстве. Спросите его про вчерашнюю аварию. Этому доказательству Вы поверите?
– Ещё бы!
– воскликнул Владимир Андреевич, торопливо доставая из сумки свой мобильник и посылая вызов.
– Алло, сынок, я тебе не помешал? Можно поговорить? Да вот тут я известие о тебе получил. Чтобы удостовериться, что оно правдивое, мне посоветовали спросить тебя: у тебя вчера правда в полёте авария случилась? Откуда знаю? Я тебе сегодня вечером по электронке всё объясню, завтра утром прочтёшь. Ты только подтверди сейчас - авария действительно была? Все удивляются, как до посадки дотянул? Ну, вот в письме я тебе и объясню, как это случилось.
Он отключил связь и уважительно посмотрел на Веру Ивановну.
– Трудно поверить, но вроде бы подтверждаются Ваши слова. И что теперь?
– Вы ведь работу заканчиваете в 6 часов вечера?
– уточнила Вера Ивановна.
– Давайте мы с Олесей придём к вам
– А иначе представляете, сколько времени мы бы из Южноморска к вам добирались?
*
Вера Ивановна вернулась в детдом около 14 часов. До самоподготовки оставался ещё час, так что она вызвала Олесю к себе. Попросила прийти, если она не очень занята. Олеся прибежала почти сразу.
– Я в игровой была, - объяснила она, удобно устраиваясь на диване.
– Помогала малышам с игрушками разбираться. Сейчас они и без меня справятся. А Вы про моих родных узнали?
– догадливо спросила она.
– Вроде бы мама говорила, что близких родных у неё не было. Какие-то дальние?
– Сейчас всё расскажу и покажу, - пообещала Вера Ивановна, усаживаясь рядом с девочкой на диван и включая монитор перед ними.
– Знаешь пословицу "Не та мать, которая родила, а та, которая воспитала"?
– Слышала, - подтвердила девочка.
– Это что, про меня?
– засомневалась она.
– И про тебя, родная, - вздохнула Вера Ивановна.
– Тебе был только один день от роду, когда твоя мама нашла тебя на пороге дома ребёнка, где она тогда работала.
– Мама же работала в дошкольном детском доме, - с недоумением поправила Олеся.
– Это она туда потом перешла, когда тебя переводили в тот детдом, - пояснила Вера Ивановна.
– Очень жаль, что твоя мама так сильно болела. Иначе ей бы разрешили удочерить тебя, и вы бы сейчас жили счастливо.
– Но я же всё равно её дочка, - сказала Олеся.
– Неофициально, моя хорошая, - ответила Вера Ивановна.
– У тебя в свидетельстве о рождении два прочерка в графе "родители".
– А кто же меня родил?
– спросила Олеся.
– И почему от меня отказались?
– с обидой добавила она.
– Твоей биологической маме, той, которая тебя родила, - пояснила Вера Ивановна, видя недоумение в глазах девочки, - было всего 17 лет, и она не могла ничего сделать. За неё всё решал её отец, Зимин Николай Иванович.
– Я про него слышала, на краеведении, - оживилась Олеся.
– Нам рассказывали о богатых людях, которые что-то делали на благо страны. Это мой дедушка?
– Да, но он не хотел быть твоим дедушкой. Когда Зимин узнал, что его дочь ждёт ребёнка, он отвёз её в закрытый интернат и распорядился, чтобы ребёнка сразу после рождения увезли как можно дальше, и никому не сообщали, кто родился, мальчик или девочка. Как видишь, без волшебства мы бы о тебе, вернее, о твоих родных, ничего бы не узнали. Маме твоей во время родов вкололи снотворное, а после родов спящую вернули домой. Ну, а служащие интерната тебя увозить поленились, просто подкинули в ближайший дом ребёнка, где тебя твоя мама Тоня и нашла.
– Какой нехороший у меня дедушка, - печально сказала Олеся, глядя на экран, на который Вера Ивановна вывела фотографии Зимина, Марии, Антонины Дубининой и ещё 2 фото.
– А это кто?
– показала на них Олеся.
– Это твоя бабушка, мама твоей биологической матери, Марии, и твой дядя Борис, брат мамы. Кстати, его ты вполне можешь встретить на улице, он здесь живёт. Руководит филиалом отцовского банка.
– Запомню, - серьёзно кивнула Олеся и осторожно поинтересовалась.
– А где та мама, которая биологическая?
– немного запнулась она на слове.