Южный шторм
Шрифт:
– Синьор, мы не сможем после захвата гряды Южных Ветров держать там корабли. Поэтому на всех удобных фарватерах сбросим эти адские штуки.
Йоргос нахмурился. Два десятилетия среди пиратов не изгнали окончательно остатки тейского воспитания. Морские мины – очень подлое оружие.
– Они… Получается, они опасны для любого судна?
– Вот нехитрое устройство внутри. Через месяц порох взорвётся. Если на то воля Создателя, рядом не будет никого.
Алекс рассказал ещё несколько тонкостей: о трудности определения глубины и расчёте длины минрепа, чтобы в отлив верхняя часть не показалась в волнах, а в отлив не погрузилась ниже судового киля, о постановке этих сюрпризов на виду у неприятеля, а то и под огнём. Йоргос готов был поклясться, что его невероятный подчинённый сам когда-то минировал чужие воды. Князь же говорил, что знает о минном деле понаслышке, тем более страшная взрывная снасть применялась не в Икарии, а где-то очень далеко, в таком месте, о коем он не желает распространяться.
– И сколько их надо?
– Двести! – увидев озадаченный вид номинального начальника, Алекс твёрдо добавил. – До отплытия. Иначе всё пойдёт насмарку.
Йоргос вообразил реакцию Его Высочества на известие о непредвиденных затратах. Настроение ухудшилось вконец. Но благородный напарник прав – если не затруднить судоходство республиканцев, они зажмут экспедиционный отряд Архипелага у Острова Южных Ветров или у Рогов Дьявола, потом просто возьмут измором.
Война – чертовски дорогая штука. Но если платить не золотом, придётся отдать слишком много жизней.
Следующая неожиданность для командующего была в предложении провести разведку с воздуха вдвоём. С отплытия из Фроны он ни разу не прикасался к крылу.
– Но я давно…
– Понимаю, синьор. Поступим, как в гвардии. Если устанете, буду вас поддерживать. Малые расстояния позволяют рассмотреть поле боя своими глазами. Зачем пренебрегать этим преимуществом?
Князь не договорил, что намерен добиться победы ценой максимальной крови. Главное – чтобы с обеих сторон. Поэтому операцию нужно рассчитать с аптекарской точностью. Самое сложное заключается в нежелании уголовного сброда сражаться до последнего, если только не припереть их к стене, вынудив рубиться для спасения собственной шкуры.
Значит, нужно найти место западни.
Глава пятнадцатая
Тошнотворный запах месяцами немытых тел, испорченной пищи и фекалий пропитал пространство нижней палубы. Ещё – ощутимый привкус тлена, от трупа или гангренозной раны. Спустившийся сюда Рикас, не ожидавший ощутить аромат парфюмерной лавки, всё равно почувствовал нечто вроде удара. Валяться без сознания в таком амбре было несравнимо проще, чем вдыхать в полном здравии. Он прижал к носу рукав камзола и осмотрелся в полумраке под ютом. Тьма чуть рассеивалась светом из единственного открытого люка.
– Кто позвал абордажную команду, когда я упал?
В клетках послышалось шевеление. Он повторил вопрос трижды, стараясь подстроиться под наречие Кадмуса, потом пнул ногой по прутьям решётки. Только угроза проткнуть каждого, кто осмелится игнорировать обращение, возымела действие. Один из заключённых пробормотал что-то неразборчиво, зато весьма красноречиво указал на кучу тряпья в углу загона.
Рик заставил разрыть эту кучу и подтянуть её содержимое ближе к решётке, к отсвету из люка. Чрезвычайно худой человек ухватился руками за ограждение.
Низкорослый, меньше самого Рикаса. Чёрные волосы спутаны, космы укрывают большую часть лица. Тонкие кисти невероятно жилистые – в прошлом мужчина, очевидно, обладал недюжинной силой, не соответствующей тщедушному телосложению. Или Силой?
Вглядываясь в измождённые, но сохранившие врождённую утончённость черты, Рикас пришёл к выводу, что работорговец из носового кубрика не солгал. В самых скотских условиях в партии человеческого товара путешествует настоящий тей. Впрочем, в трюме ещё хуже.
– Синьор?
– Тей Дараньон Адронайн, к вашим услугам.
Рикаса как током ударило. Такое же претенциозное имя, как и в его семье, гордый голос, но кроме гордости никакого капитала… Северная Сканда!
Горец подтвердил догадку. Если бы Рик не был вынужден сохранять инкогнито, они наверняка бы нашли общих знакомых. Семью Алайнов среди северных скал знают практически все… Но обстановка не располагала к откровенности.
– Синьор Дар, позвольте выразить признательность по поводу моего спасения.
– Принято. Но, клянусь Создателем, я бы выдумал вас, если бы даже не увидел воочию. Мы задыхались в дыму. Только крики о раненом из абордажной команды смогли привлечь внимание ваших соратников и откупорить люки.
– Ценю вашу скромность. Тем не менее… Я постараюсь вытащить вас из клетки как можно скорее.
– Или освобождайте, или не говорите это вслух. У сокамерников я и так не слишком популярен.
Рикас подавил в себе желание хотя бы накормить его; жестокая месть других рабов ухудшит и без того незавидное положение единственного дворянина среди обозлённых бедолаг. Нужно решить проблему кардинально.
Тей вкратце поведал историю своей службы и пленения, а также изощрённых пыток. В Кадмусе в последнем бою он уложил не менее полудюжины «свободных охотников», даровав им свободу от земного существования. В качестве мести тюремщики периодически лишают камеру еды и воды, объясняя здоровенным дикарям, что в их бедах виноват худосочный раб.
Рикас взлетел по трапу на палубу, оттуда – на квартердек. Граждане пираты наслаждались относительным спокойствием: ветер ровный, солнце яркое, через считанные дни – уютная гавань и делёж выручки от продажи рабов с непременной последующей пьянкой. Не жизнь, а идиллия.
– Каторжанин, мне полагается доля в добыче, и я намерен взять её сейчас.
Временный командующий немногочисленным сбродом смерил тея насмешливым взглядом.
– Щас! Получишь своё, как прибудем в порт, по понятиям, мать твою в … и в остальные места тоже. И не раньше других.
Рикас стерпел унизительное обращение. Рябой даже не задумывается, что оскорбляет – так разговаривают все на этом борту. Кроме узника в клетке под ютом.
– Есть одно обстоятельство. Внизу – тей. Он болен, истощён. Не доживёт до невольничьего рынка.