Южный шторм
Шрифт:
Вся ненависть к грубому, вонючему, непрерывно гогочущему и сквернословящему сброду прорвалась в единый порыв. Точно такое же чувство владело им при штурме работоргового корабля.
Револьвер – слишком шумное оружие, другого у тея не было. Не спрашивая разрешения, Рик выдернул клинок, висевший на перевязи у Далматиса. Сабля Выскочки, тяжёлая и неудобная по сравнению с тейской шпагой, но направляемая умелой рукой, коротко сверкнула в воздухе. Рука рыжебородого с револьвером упала на булыжный тротуар. На остальное потребовалось не больше пары секунд.
Двое по очереди получили удары Силой и свалились навзничь. Один охнул от зверского пинка в пах. Покатилась отрубленная голова. Седой одноглазый разбойник схватился за лицо: сабля рассекла его наискось, лишив второго и последнего органа зрения. Остальные замерли, потом осторожно убрали руки с рукоятей палашей, ножей и револьверов. Им впервые встретился противник, не спасовавший перед дюжиной и явно в бою стоивший больше, чем они вместе взятые.
– Стреляю я быстрее, чем управляюсь с этой кочергой.
Рикас обвёл стволом погрустневшую компанию и отшвырнул окровавленную саблю. Труп без головы был вооружён отличной тейской шпагой и, не жадничая, поделился ей с победителем.
Утробно заголосил рыжебородый, сжимая обрубок уцелевшей рукой. Далматис огорчённо уставился на жилетку, испорченную красными кляксами. Он брезгливо подобрал свою саблю, от острия до гарды в пятнах крови, и вытер её о ближайшего усопшего.
Яхта снялась с якоря на парусах, не разводя паров – котёл разогрелся уже в море. Её хозяин первым делом поменял одежду на чистую и метался между мостиком и телеграфической рубкой. Он непрерывно отправлял и принимал телеграммы, а ещё убеждался, что из порта нет погони. Рикасу не понравился его косой взгляд с тенью ухмылки.
Тей внезапно подумал, что у Выскочки появился новый крючок для удержания в узде: теперь в Теландайне Рикаса ждёт арест за нападение на портовую стражу при исполнении. А приказа убивать блюстителей закона Далматис прямым текстом не отдавал. «Любой ценой» можно толковать как угодно. Например: «уговори их». Рик и уговорил. По-своему.
К утру быстроходная яхта уже приблизилась к гавани Роксана. Орвис переоблачился в очередной раз – теперь во флотскую форму Архипелага, преобразившись в господина младшего лорда. Рикас подумал ещё, что пирату слишком уж сходят с рук эти перевоплощения. Или Терон знает о них, не подавая виду, или интриган идёт ва-банк в расчёте сорвать куш, после чего маски сами спадут с лица победителя.
Шлюпка с двумя парами гребцов направилась к берегу. Тей остался на яхте. Он с уважением рассматривал лес мачт и дымовых труб, в небывалом количестве заполнивших бухту: не только пирсов, на всех не хватало даже причальных бочек, основная масса качалась на якорях на расстоянии пушечного выстрела от берега.
Акватория напоминала главную площадь какого-то городка в праздничный день: людно и суетливо. Между флотом победителей и пристанью сновали бесчисленные шлюпки, баркасы, ялы, плоты и паровые катера. Вероятно, команды по очереди предавались портовым утехам.
К обеду Далматис вернулся, но только чтобы скомандовать прямо со шторм-трапа:
– Едем на берег!
В лодке он заставил Рикаса набросить заношенную бесформенную хламиду с капюшоном, придавшую вид бродяги-оборванца или паломника. Не хватало только торбы, посоха и обмоток на ноги вместо сапог.
Под плеск вёсел Орвис прошептал короткую инструкцию.
– Никаких воплей восторга. Возможно, вам не удастся уединиться.
– Кто-то следит за отцом?
– Тей Йоргос, верный пёс Терона. Он – сама подозрительность.
– Знает о нашем похищении?
– В том то и дело, что в неведении. Йоргос по-своему благороден, сохранил иллюзии в отношении верховного лорда, мирится с его пороками. Если сказать ему про детей-заложников, просто откажется верить.
– А отец…
– Йоргос его убьёт, - лицо Далматиса прорезала складка. – Терон дал именно такие инструкции – прикончить князя при подозрении в измене. Так что – ориентируйся по ситуации, но не показывай лицо и не подведи всех нас. Капюшон глубже!
На берегу Рик едва не падал, раз даже налетел на столб. Из-за опущенной на глаза тряпки он ни черта не видел, но спутник решительно воспрепятствовал попытке чуть сдвинуть капюшон к затылку. В итоге Далматис повёл молодого человека за локоть как поводырь слепца.
Рикас почувствовал ногами ступеньку, поднялся по невысокой скрипучей лестнице. В жаркое пространство под хламидой проникли запахи харчевни и соответствующие звуки: гомон множества нетрезвых голосов, стук посуды, шаги, крики с требованием налить ещё вина… Следующая лестница вела на второй этаж.
Тей переступил через порожек. Повинуясь толчку, опустился назад, пятая точка нашла скрипучий стул. В узком поле зрения – грязные доски пола. Вскоре на них появились две пары узких тейских сапог.
– Лазутчик?
Голос, хорошо поставленный и неприятный, с явными командными интонациями, принадлежал незнакомому человеку.
– Да, лорд Йоргос. Но – наш лазутчик, - торопливо откликнулся Выскочка.
Йоргос! Тот самый, что не отлипает от отца. Значит, вторая пара ног…
– Самое главное сообщу только синьору князю, - как можно глуше просипел Рикас.
– Вы его обыскали? – снова вставил соглядатай.
– Сразу же, будьте уверены.
– Я сам его обыщу, - не унимался Йоргос.
– Все – вон! – отрезал вошедший с ним человек, и сердце Рикаса чуть не вырвалось из груди.
– Но, лорд Алайн… Я обязан…
– Синьор Йоргос, сегодня флот Архипелага одержал самую большую победу в истории островов, и без лишней скромности скажу – благодаря мне. Вы сомневаетесь в моей чести? Или в способности постоять за себя? Скажите «да» и извольте ожидать меня со шпагой наголо в удобном месте. Лучше – в чистом белье.
Прикрытый коричневой тряпкой, Рикас не увидел, как побелел униженный тей. С ним никто никогда не разговаривал в столь вызывающем тоне! Удивился даже Далматис.