Южный шторм
Шрифт:
Когда бесчинства «Рыцаря» привели генералитет в состояние неконтролируемого бешенства, Йоргос осмелился подать голос.
– Ваше Императорское Высочество…
– Что ты блеешь? Не до тебя, - грубо отмахнулся тот.
– Дозвольте мне.
Ответом был смех. Давно минули времена, когда обвешанные бомбочками теи пикировали на парусники противника. Но Йоргос заупрямился. Он почувствовал, что наступил момент резко изменить свою судьбу, уничтожив неуязвимый броненосец.
«Рыцарь» тем временем врезался в строй спешно мобилизованных калош сомнительной мореходности. Каждый удачный выстрел не просто уносил к Создателю пиратские души – он пускал на дно очередное судёнышко. От взрыва в глубине корпуса над палубой поднимался настоящий гейзер из дыма, огня и досок, и плавучее недоразумение оставляло после себя только кучу мусора на волнах. И множество тел с подданством Его Императорского Величества Терона Первого, в большинстве своём бездыханных и от окружающего мусора не отличающихся, редкие уцелевшие пираты вопили проклятия.
Броненосец понемногу сбавлял ход. Заканчивались снаряды. Дараньон приказал отворить люк, ведущий на открытый ходовой мостик. Офицер, откинувший стальную крышку, вдруг заорал, и его крик пробился через глухоту капитана. Раздались частые револьверные хлопки. Целью тех выстрелов была стремительно пикирующая сверху фигура.
Йоргос не хранил на дирижабле сбрую для бомб, как и сами бомбы. Никто не предполагал, что может понадобиться одинокая тейская атака на корабль. Пришлось вооружиться связкой обычных пехотных гранат.
Он сделал круг на большой высоте. Убедился, что на броненосце не видно ни зенитных орудий. Гранаты неприятно оттягивали руку. Редко летавший последние месяцы, тей с большим напряжением удерживал равновесие в воздухе. Он и не пробовал подгадать точку в горизонтальном полёте для точного сброса груза. Вместо этого набрал высоту и помчался отвесно к воздушной трубе.
Если кинуть их кучно – одна из гранат непременно попадёт в трубу, рванёт в трюме.
Йоргос подтянул смертельную связку к лицу и вцепился зубами в узелок верёвки. Только не прозевать момент, чтобы отпустить гранаты, а самому резко вывернуться в горизонтальный полёт, да ещё должно повезти, чтобы ни одна из взорвавшихся на палубе не достала осколками… Расчёт не оправдался.
Револьверная пуля пробила череп. Йоргос так и влетел в трубу, сжав верёвку мёртвыми зубами. Связка вырвалась, упала вниз, взрыватели ударного действия выполнили свою чёрную работу.
Если глядеть со стороны, то мало что изменилось. К редкому чёрному дыму от догорающего на колосниковой решётке угля прибавились белые струи кипящей воды. Корабль окончательно сбросил ход и прекратил огонь.
Волна пара из разорванного котла сварила заживо моряков в машинном отделении, уже находившихся без сознания от перегрева и угара. Лопнули тонкие переборки, пар-убийца распространился дальше, заодно увеличив бреши в корпусе.
Остановились помпы, вода заполнила трюм. Начала погружаться башня, а как только волны добрались до обломков труб, корпус затопило за какую-то минуту. «Рыцарь» ушёл на дно с поднятым флагом и на ровном киле, из экипажа не спасся никто.
Эскадра приступила к высадке десанта, угодив под следующую волну огня. Его вели батареи береговых фортов. Эта неприятность, как и неизбежные потери, были плановыми, и Далматис терпел, стиснув кулаки. Неожиданный урон от одинокого броненосца расстроил гораздо сильнее, и не числом убитых, а разочарованием морских головорезов в удачливости предводителя. Их гонит на берег не только жажда наживы, но и жажда в прямом смысле слова – уж сутки как закончилась вода. Зато потом, особенно если трудности продолжат множиться, бойцы не преминут напомнить обещание лёгкого боя с огромным преимуществом и сдающимися противниками. Морские разбойники никогда не отличались лёгкостью нрава…
Добровольческий имперский полк из непрофессиональных военных, княжеская стража и местные волонтёры не думали капитулировать. Княжество Барбо, с виду игрушечное, даже название у него несерьёзное, предстало твёрдым орешком. Вдобавок скалистые берега и крохотная бухта не позволили высадить одновременно много народа. Большая часть эскадры бросила якоря вдали от берега, шлюпки посылать далеко, и смысла особого нет – на борту каждого судна людей куда больше, чем мест в шлюпках.
Вице-монарх, занятый отдачей приказов машинисту беспроводного телеграфа, пропустил появление нового врага. Его первым заметил пилот, запросивший разрешения убираться подальше.
К Барбо плыли сразу четыре дирижабля. Далматис, вначале встрепенувшийся, чуть успокоился. Для прицельного бомбометания воздушные пузыри подойдут близко и низко, угодив в гущу зенитного огня. Или сбросят заряды куда попало. Жизнь доказывает – время воздушного боя минуло безвозвратно. И теи-одиночки, и воздушные корабли бессильны перед стрельбой с земли или с палуб кораблей. Гибель Йоргоса, до глупости преданного Терону, послужила лишним подтверждением.
Перестраховываясь, командующий позволил пилоту увеличить расстояние, сам не опускал бинокль. Зрелище того стоило.
Дирижабли описали полукруг на основательном удалении от кораблей. У каждого под гондолой свисало непонятное сооружение. Его назначение открылось, когда оттуда протянулись дымные полосы.
Пираты Далматиса с растущим беспокойством наблюдали, как один за другим занялись пожарами пять парусников среднего тоннажа, а вражеские аэронавты не приблизились настолько, чтобы их можно было достать.
– Позвольте заметить, Ваше Императорское Высочество, - обмолвился пилот. – Напоминают безоткатные ружья, ими дворяне в воздухе стреляли по дирижаблям Ламбрии. Только крупные.
– Улетают, - вставил один из генералов. – Снаряды кончились.
Далматис нервно тряхнул длинными волосами. Улетают? Вернутся! Где-то на побережье у них база, им некуда спешить.
К вечеру пираты овладели припортовыми кварталами, выбили защитников из фортов и начали теснить вглубь города. В оставленных домах – ни одной живой души, масса ценностей, но не нашлось главного. Уходящие горожане забрали всё съестное, а что не смогли унести – подожгли.
Зарево над угольными складами к ночи освещало Барбо, напоминая языческий погребальный костёр. Остатки гарнизона держали железнодорожную станцию и два моста через реку, ведущие вглубь княжества. К утру были оставлены и они. Далматис мог праздновать победу, но победного настроения не ощущалось и в помине.
Вода – только из реки, весьма сомнительного качества, в колодцах плавает дохлятина. Из пищевых припасов найдены прокопченные остатки муки, горелое мясо, немного зерна. Канализация воняет слитым туда вином.
Из Барбо сбежали даже портовые девки. Наплыв изголодавшихся клиентов их не прельстил. Флибустьеры – не тот народ, чтобы в захваченном городе расплачиваться за ночные услуги.
Победоносная армия принялась ловить голубей и бродячих собак. Без угля и еды нечего было думать о возвращении на острова с награбленным барахлом. Ежедневно налетали дирижабли, вокруг внешнего рейда сновали небольшие беспарусные пароходы, стреляли издали, порой – весьма удачно. Флот захватчиков таял с каждым днём.