Z??ница Василиска
Шрифт:
Потап козырнул, развернулся и быстрым шагом начал подниматься на холм, подальше от пронырливого подчинённого. Всё настроение обосрал, скотина.
На самой верхушке холма имеется камень. Не шибко большой – с табуретку размером. Или чуть больше. Сидеть удобно. Потап старательно смахнул с пятнистой поверхности всякую насекомую мелочь и уселся. Здесь местные пасут скот, трава больше, чем на полметра, вырасти не успевает. Можно бездумно сидеть, оглядывая окрестности. Красивое у Мерседес поместье. И озеро классное. Всякие хозяйственные и промышленные сооружения от взгляда укрыты, а ведь здесь этого добра – как в приличном городке, если не больше. Неспроста здесь их батальон поставили, хозяйство госпожи Кабрера
Потап глянул на белый дом с колоннами, но вместо него вдруг представил экран такблока с отметками последних налётов. Прикрыл глаза, прокручивая в памяти донесения подчинённых…
– Твою ж мать, – Потап ударил себя кулаком по колену и вскочил на ноги. – Просто же всё, как…
Ротмистр рванулся было к штабу, но после нескольких шагов остановился, привёл форму в порядок, сделал глубокий вдох и продолжил движение не торопясь.
Следующие две недели Потап старательно делал то, к чему его подталкивал противник – всё дальше выводил свои силы к границам зоны ответственности. Со стороны казалось – так и должно быть, в результате нескольких стычек противник понёс потери, причём серьёзные. То, что погибшие все как один имели смуглую кожу и были местными уроженцами, отметили не все. А то, что в результате всей этой чехарды у противника появилась возможность прорваться в одно красивое поместье на берегу тихого озера, кроме Потапа не понял никто. Даже компьютеры. Тот, кто планировал операции, сидя в сельве, был чертовски умён. И не жалел местных, совсем. В его планах оказался единственный изъян – Потап просто чуял его замыслы с тех пор, как осознал цель. До конца не мог лишь понять – зачем это делается? Потери крузчиков уже превысили возможный ущерб от уничтожения хозяйства Мерседес, а если учесть что таких хозяйств на Орделле – тысячи… Да и уничтожить комплекс теми силами, которые можно провести незаметно чёрта с два получится. Впрочем, мотивы противника можно будет уточнить и позже. С утра атаки на границе сельвы и пампы настолько участились, что боевые группы стали опаздывать к участкам прорывов – худо-бедно помогали два звена коптеров, мечущихся от одной цели к другой, но летунам требуется время на обслуживание машин. Ночью группы нужно будет усилить.
Потап на прощание обнял хозяйку, забрался в танк и увёл в сумерки штабное звено – свой последний резерв. В поместье остались немногочисленные тыловики и связисты – ремонтников, оружейников и прочие силы обеспечения Потап переместил к боевым группам ещё раньше.
Отведя своих бойцов на пару десятков километров, Бакалдин условным жестом остановил колонну и собрал бойцов вокруг себя – вживую, без машин и брони. Подсвечивая фонариком, на бумажной карте поставил задачу, объяснил, почему до начала стычки требуется отключить обмен данными и связь с батальонным такблоком, и, по широкой дуге обойдя озеро, вывел бойцов почти к самому поместью.
Приглушив реакторы и активные системы поиска, танки и бойцы поддержки застыли почти у самой границы пастбищ. Время шло, и червяк сомнения всё сильнее терзал Потапа. До рассвета осталось всего ничего, часа три, а враг до сих пор никак себя не проявил.
Совсем загрызть себя Потап не успел – мигнула иконка связи, но вспомогательный экран пошла картинка. Враг всё-таки пришёл. Вот только понимать его Потап перестал совсем. Смотрел, как по лощине к озеру осторожно движется одиночный «Лухс», и судорожно перебирал воможные варианты. Приманка? Передовой дозор? Но за одиночным танком не появился никто.
Хрен с ним, – решил Потап, сформировал задачу бойцам и выбросил команду в эфир. Противник замер, затем дёрнулся в сторону, но опоздал. Его обложили дугой, отрезая от озера и поместья, погнали в пампу, на замерший
Немец – а на танках воевали только они, умело маневрировал, уклоняясь от импульсов, его защита сбила с курса несколько ракет. Потап старательно прицелился в узел крепления ходовых опор, чуть выждал, позволяя врагу подойти ближе, и ударил лазерами. Ему очень хотелось поговорить с тем, кто сидел в танке. В этот момент за «Лухсом» грохнул взрыв – тяжёлая ракета почти достала немца. Лёгкий танк начал заваливаться вперёд, выставив манипуляторы. Залп Потапа вскрыл броню на полметра выше, чем ему хотелось, пробил пилотскую капсулу и вывел из строя механизм катапультирования. Подбитая машина полетела кувырком. Несколько ударов сердца, и вокруг неё собираются бойцы поддержки.
– Командир, она хочет тебя видеть.
Потап слезает с подбитого танка, на ходу пытаясь вытереть о влагозащитную ткань комбинезона вспотевшие руки. Подходит к лежащей на плащ-накидке немке. Плотно сложенная девица, вторичные половые хорошо заметны даже через водительский комбез. Ещё недавно – высокая. Ноги до колен Потап ей ампутировал. Слипшиеся под шлемом волосы очень светлые – это видно даже в обманчивом свете фонарей. Лицо не слишком правильное, но, наверно, симпатичное, сейчас покрыто пятнами копоти. Увидев Потапа, приподнимается, упираясь локтями в землю.
– Лежите спокойно – немецким Потап с детства владеет в совершенстве. – У вас будет достаточно времени, чтобы поговорить. С врачами и офицерами разведки.
Немка мотает головой, сосульки слипшихся волос хлещут по щекам.
– Дурак. Думаешь, ты победил? Мужлан! Она с тобой только по необходимости. А любит она меня, понял! Только меня…
Сил не хватает, шальная баба теряет сознание. Потап наклоняется, пальцем приподнимает висящий на шее немки медальон. Очень простой медальон – трёхлучевая звезда в кольце.
– Семислуев!
– Да, командир.
– Возьми Дырку и Вату, и аккуратно, понял меня? Аккуратно возвращаетесь к штабу. Сёму взять. Целым и невредимым. На худой конец, оторвать ноги, но это нежелательно, ноги я ему сам отрывать буду. По кусочку. Исполняй.
Проводив взглядом три фигуры, растворившиеся в предрассветных сумерках, Потап снова подошёл к подбитому «Лухсу», и пальцем провёл по характерной вмятине на правой ходовой опоре.
– «В самом деле похоже на хризантему» – куча тонких лепестков из одной точки. Даже стебель имеется, с парой листочков на нём.
***
– Так ты говоришь, мой маленький ангел выжил? – Мерседес отпила глоточек из чашечки кофе, которую держала двумя пальцами. – Это радует, хотя, в сущности, не важно. Ты что-то хотел спросить?
– Нет, женщина.
– Ты просто должен это сделать, малыш!
– С чего это вдруг?
– Как иначе я буду скармливать тебе всякую хрень?
Потап ухмыльнулся и потрепал любовницу по щеке:
– У меня испортился аппетит, дорогая. Да, кстати, завтра нас перебрасывают на новое место.
***
Из письма ротмистра Бакалдина:
«Вольноопределяющийся Семён Опанасович Чередниченко погиб при исполнении служебных обязанностей в результате боестолкновения с лёгким шагающим танком противника. Пример вольноопределяющегося навсегда запомнится мне и всем моим подчинённым, послужит незабываемым и очень ценным уроком».
***
Через сорок три стандартных дня силы российского миротворческого добровольческого корпуса после торжественной церемонии прощания покинули Орделлу, загрузились на транспортные корабли и исчезли в мрачных глубинах космоса. Выжившие орделлиты вновь принялись работать, интриговать и по мере сил наживаться по собственному разумению.