Z??ница Василиска
Шрифт:
Судя по показаниям датчиков правой «клешни», веса в камешке двадцать один килограмм, граммами можно пренебречь. Не много, но скорость «головастика» в момент броска была под шестьдесят в час, плюс ускорение, приданное манипулятором.
Удар по опоре «Скорпиона» получился ощутимым. Особого вреда не нанёс, но геометрия сустава нарушилась, немного, но тяжёлый танк потерял ещё немного в подвижности. Мелочь, а приятно.
Пока ШТ отвлекал противника, парни из звена пробежались по трупам, и отошли за гребень явно не с пустыми руками. Тоже хорошо,
До гребня, за которым собирался укрыться Потап, оставалось всего ничего, когда противник начал стрелять. Потап выбросил облако аэрозоля, щедро приправленного алюминиевой пудрой, на ходу начал бросать машину из стороны в сторону, но несколько ударов в корпус и по опорам всё-таки получил. Левый манипулятор, тот, что с лазером, начал запаздывать с исполнением команд.
Потап уже собирался давать команду на драп, и плевать на трофеи, но тут позиции зелёных накрыла имперская артиллерия.
Бой тогда получился изрядный. Подкрепления подходили и к ополченцам, и к бородатым, но Потап и его команда в нём больше не участвовала – «Головастик» захромал на неродную конечность, засбоила система поддержания равновесия. Ротный рявкнул, и танк Потапа увезли в тыл на эвакуаторе.
Окончательно добили зелёных, когда во фланг прорвавшимся частям ударил седьмой батальон марковской дивизии, а танковый эскадрон отряда прорвался бородатым в тыл. Удрать удалось немногим. После этого фронт неделю стоял на месте – видно, у зелёных закончились резервы.
***
Не прошло и трёх суток, и вот они – почти родные тенты РПП отряда. Грохот и шипение, лязг и крики ремонтников. Кардинально изменилось только отношение персонала – солдатский телеграф слухи передаёт быстрее скорости звука, так что встречали Потапа и его тётку со всем уважением. А когда группа эвакуаторов начала подтаскивать ремонтопригодные трофеи, в числе первых подтащили пару «Шатунов». Танки на трейлере лежали грудой , вокруг прилично сохранившегося навалены детали фрагментированного.
– Твои? – давешний старшина кивнул в сторону подкатившего транспорта. На тушках ШТ бригада разгрузки, вяло матерясь, закрепляла антингравы.
– Мои.
– Молодец!
– Повезло. Случайно, в общем, получилось.
Старшина пожал плечами.
– Чем это ты второго развалил? У тебя же на «Головастике» тяжёлого вооружения не осталось?
– Это не я, – вздохнул Потап. – Зелёные раскатали. Мы его целёхоньким упаковали. Обидно, Сидор Михалыч. Как вспомню, аж зубы от злости чешутся.
– Какие твои годы, – улыбается старшина. – Ещё одного поймаешь, лучше этого. Теперь у вас в роте два танка будет?
– Не-а. Папа приказал «Шатуна» в эскадрон передать, у них в последнем бою один танк выгорел в ноль, безвозвратно. Мы, Михалыч, только кое-что из вооружения перебросим.
– Кто это – мы?
– Я. И тётка моя. С вашей, конечно помощью. Ещё шарнир
Механик скептически оглядел возомнившего о себе молодого.
– Это как вы собираетесь вооружение с «Шатуна» на «Головастик» навешивать?
– Не знаю пока. Тётя Оля прикинет, что там можно использовать, и как это к нашему шасси адаптировать.
Михалыч по-доброму, от души рассмеялся, хлопнул Потапа по плечу:
– Блин, парень, с твоей наивностью ты далеко пойдёшь! Ты хоть понимаешь, что половину программного кода переписать придётся? А изменение центровки пересчитать? Кто это делать будет? Я не возьмусь.
Потап радостно улыбнулся в ответ:
– Сидор Михалыч, тётя Оля для «Шатуна» половину расчётов по кинематике делала, а на «Головастике» дед её врио ведущего конструктора назначил. А программы… Могу и я переписать, она потом оптимизирует.
Техник «завис» на несколько секунд, переваривая информацию, но она, видимо, вошла плохо. Потребовала уточнения:
– Чё ты сказал? Дед?
– Ага. Мой дед. Её – папа.
С механика можно лепить статую «Иудей, узревший чудо Господне» – глаза оловянные, рот приоткрыт, правая рука тянется почесать затылок.
– Бакалдин… Тот самый Бакалдин – твой дед?
– Ну да. Только ты не ори так громко, Михалыч, народ оглядывается.
Желающих оценить результат скрещивания набралось изрядно – большая часть техников, свободные спецы из отрядного эскадрона и просто мимохожие зеваки кучками и поодиночке стояли у палаток РПП. Когда Потап вывел машину из ангара, пришлось остановиться, охотники поглазеть и потрогать перекрыли дорогу. Пришлось откинуть колпак и выглянуть из капсулы.
– Ни хрена себе, вы прибарахлились! – невысокий боец в такновом комбинезоне хлопнул ладонью по торчащей и-за правого «плеча» танка пусковой установке. – В зенитчики пойдёшь?
– М-да… Парень, когда родишь сына, Мишкой не называй, даже если жена упрётся! – без Егорши Самохвалова смотрины обойтись никак не могли.
Бесцеремонно расталкивая собравшихся, водила обошёл вокруг танка, цокая языком, приседая и хлопая себя по бёдрам.
– Это, Потап, не танк, это тетрис какой-то. Чё с неба падало, то на шасси и лепили. Удачи тебе, молодой, потому как без неё ты с такой дурной жадностью долго не проживёшь!
Эскадронец поворачивается к танку спиной:
– Пошли, парни. Я думал, чего умного подсмотрю, а тут цирк с конями.
Самохвалов засунул руки в карманы и пошёл к своему мотоциклу, насвистывая весёлый мотивчик. Большая часть любопытных, покивав для солидности, отправилась следом.
– Завидует, – поставил диагноз старшина.
– Пусть. Сидор Михалыч, у вас лазерный маркер далеко?
Потап загнал свой танк обратно в ангар. Через пятнадцать минут «Головастик» в нестандартном обвесе вновь вышел на открытое пространство. На левой стороне лицевой брони танка красовалось собственное имя – «Тетрис».
<