За боем бой
Шрифт:
– Упустили, а теперь расхлебываем!
Из Троицка Василия Константиновича вызвали для доклада о борьбе с дутовщиной в Екатеринбург, где и пересеклись наши пути.
Зачем я так подробно записал биографию Блюхера? Я, конечно, не Плутарх, а он не Александр Македонский... Хотя, кто знает! То, что сейчас происходит в России, поважнее, может быть, и великого переселения народов!
К слову, в нашем Сводном отряде партизанами никто себя не называет. Называют - боевиками. Мы - армия с четкой системой управления. Имеем отдел снабжения, обеспечивающий нас питанием и обмундированием, есть транспортный, подотдел, наблюдающий за распределением грузов на подводах и регулирующий движение. Только что созданы следственная
– Хлопцы, не гоните вы меня! Куда же я пойду! Ведь белые же кругом!..
Был случай, когда двое из Верхнеуральского отряда стащили у мужика мед. На общем собрании постановили: расстрелять мародеров. Крестьяне перепугались и сами стали просить за провинившихся: видано ли, из-за горшка меда такой грех на душу брать! А другого мародера, который хотел ограбить зажиточного башкира и ненароком придавил старика, решением трибунала расстреляли.
Надо бы еще сказать, что с тех пор, как Блюхер стал главкомом, больше внимания уделяют политграмоте. Сам Василий Константинович, другие командиры, просто рядовые большевики объясняют положение, говорят о мировой революции. Кстати, когда речь заходит об этом, глаза их горят, словно в них отражаются красные флаги вышедших на улицы рабочих Берлина, Парижа, Нью-Йорка... Черт побери, и мне хочется в это верить!
Об этом мы вчера говорили с Сашей. Она теперь в перевязочном пункте, недалеко от Главного штаба. Кстати, она рассказывала: с приходом Блюхера и санитарная часть стала работать четче. Хотя, впрочем, все улучшения связаны и с тем, что отряд уже идет много недель и мужает. И мы мужаем. Мне, например, уже странно, что семь месяцев назад я лежал на койке и по потолку гадал, идти мне к красным или нет. О договоре с Голощекиным просто никто уже не вспоминает. А Иван Степанович, я заметил, почти перестал говорить о большевиках "они", а все больше - "мы". Когда я ему об этом сказал, он смутился и пробормотал что-то вроде: "Все течет, все изменяется..."
15 августа, Богоявленск
Мы в Богоявленске. Закончился переход через горы. Надо сказать, люди измотаны до крайности, но, несмотря на это, мы хорошо тряхнули белых под Петровским.
По пути в Богоявленск произошел забавный случай: наши кавалеристы решили искупаться. Но, только они разделись и залезли в воду, откуда ни возьмись появились казаки. Одеваться было некогда, и, наскоро похватав оружие, наши вскочили в седла и бросились на белых. Те настолько опешили от такой "голой" атаки, что отступили. Смеялся весь отряд.
Но в общем-то ситуация не смешная. 12 августа был совет командиров, на котором решали опять, куда идти: на Бугуруслан и Бугульму или вдоль реки Белой на Богоявленск. Блюхер настаивал на последнем направлении. Стерлитамакцы - на первом, чтобы с ходу взять свой город. На совет приехал Калмыков. Он присылал своих людей к нам еще в июле, а в начале августа с ним говорили по телефону. Мы знали, что в районе Богоявленского и Архангельского заводов сосредоточены большие силы, отбивающие постоянные атаки белых. И не только отбивающие: под Русским Саскулем они разбили врага. Калмыков, улыбаясь, рассказывал о том, как под видом белых они близко и незаметно подошли к противнику. Рассказывал командир богоявленцев, решительно
– Вы, черти, видать, большевики!..
Они отнекиваются.
– А где большевики?
Башкиры показывают на запад:
– В Усолке...*
_______________
* Имеется в виду местное название Богоявленска.
– И много их там?
– спрашиваю.
– А вон видишь, сколько лесу? Столько там и большевиков.
Поехали дальше, прибыли в Новый Саскуль. Здесь почти полностью повторилось то же самое. Только рассказали нам, что два дня назад был человек из Уфы и говорил, что скоро будут взяты Москва и Петроград, а потом и Усолка - наш Богоявленск, иначе говоря.
Нам, конечно, смешно стало и польстило, что нашу Усолку ставят чуть ли не выше Москвы и Петрограда. Тут я спросил:
– А сколько в Усолке большевиков?
В ответ опять показывают на лес и спрашивают, кто мы.
– Мы идем из Уфы, будем помогать нашим бороться с красными в Усолке, - говорю я.
– А где наш брат, белый?..
– Вон в Саскуле...
– А много их там?
– Да всего человек двести будет!..
– А еще где есть?
– А вот около переправы, у реки Белой...
– А здесь сколько?
– Да человек сто!..
– Кто нас поведет к переправе?
Вызвалось сразу несколько человек. Одного мы посадили на повозку и поехали дальше. Когда до переправы осталось около километра, остановились, и я отпустил проводника обратно в деревню... И вот со своими пятьюдесятью храбрецами я ударил по врагу из-за леса, с тыла. Противник в панике бросился бежать к деревне Саскуль, находившейся в четырех километрах от переправы. При преследовании мы перестреляли и перекололи несколько десятков белых. Наши пулеметчики, захватив белогвардейский пулемет, сразу же открыли из него огонь. Мы быстро заняли Саскуль и захватили 50 винтовок и 5 тысяч патронов, пулемет "максим", много овса, пшеницы, печеного хлеба и другого имущества. Белогвардейцы, неся потери, в панике бежали в Стерлитамак, а мы, не потеряв ни одного убитым или раненым, вернулись на завод..."*
_______________
* См.: М. В. Калмыков "Рождение полка" в сборнике воспоминаний "Легендарный рейд". М., 1959 г.
Но я опять отвлекся... Итак, на совете решили идти к Богоявленску островку Советской власти в огромном море белых, затопившем Урал. Чтобы запутать противника, Василий Константинович распорядился оставить в районе Петровского несколько наших сотен - будто бы мы готовим наступление.
13 августа мы вошли в Богоявленск. Блюхер немного разочарован: рассчитывал получить здесь гораздо больше боеприпасов, а вышло 850 трехдюймовых снарядов и 100 тыс. патронов. Для тех боев, которые нам предстоят, этого, конечно, мало!
14 августа снова был совет командиров. Объединяться или не объединяться - такого вопроса не было. Но вот о направлении дальнейшего движения опять спорили до хрипоты. Калмыков и Иван Каширин доказывали, что обязательно, прорываясь к своим, нужно взять Уфу. Гарнизон там слабый, многие солдаты распропагандированы большевиками. Не воспользоваться таким случаем - преступление перед революцией.
– Сил у нас много. Бойцы обстреляны. Надо ударить на Уфу!
– горячился командир богоявленцев.