За день до послезавтра
Шрифт:
— Все, родная. Мне пора. Вам дальше, Рома отвезет.
— Береги себя, — хрипло отозвалась она. Короткий поцелуй, — все равно чуть более длинный, чем позволяло время. Сколько раз он уходил? Да, к сорока годам можно сказать, что много, но все равно — ни разу вот так. Ладно, неважно…
Машина исчезла в сером блеклом пространстве, оставив позади клуб пара. Подразумевались кружащиеся снежинки, — но снега не было уже недели полторы, и с дороги все давно снесло и растерло об асфальт непрерывным движением: днем на этом перекрестке было не протолкнуться. Оглядевшись, майор отбежал в сторону, косым прыжком перемахнул до сих пор затянутую ледяной коркой канаву и присел на корточки за кустами, сплошь увешанными буро-черными прошлогодними листьями. Ждать ему пришлось минуты четыре, потом в нужной стороне начало рычать, и еще через пару минут на дорогу выскочил бронетранспортер. Бортовой номер выдавал его принадлежность к 878-му ОБМП, значит,
Майор перепрыгнул канаву в обратном направлении и с удовлетворением отметил, что бойцы на броне встретили его появление разворотом стволов. Бригада морской пехоты Балтийского флота, спящая по казармам, — это просто сборище изготовленных к употреблению в качестве мишеней кусков мяса. Та же бригада с личным стрелковым оружием и носимым запасом боеприпасов — это уже что-то большее. Наличие же двух с лишним десятков пусть и изношенных, но исправных танков, такого же числа самоходок и до сих пор способных передвигаться БТР-80 и МТ-ЛБ дает им «скелет», опору для боя. Это неоценимо, вне зависимости от того, будет этот бой проходить на пляжах, в городе или на пустошах между Балтийском и Калининградом.
Двадцать лет назад в «эм-пы» запрещалось брать людей с ростом менее 180, сейчас в ней полно хилятиков, но все равно: до рукопашной российскую морскую пехоту допускает только тот из врагов, кто является полным идиотом. Значит, добраться до оружия бригаде тем более необходимо. Три, два, полтора, а теперь вообще один год службы по призыву — не самый большой срок. Да, за это время вполне можно обучить бойцов владеть даже личным стрелковым оружием в мере, достаточной для современной войны. Но насколько бы это было легче, если бы к оружию, к уважению к нему и его возможностям допризывников приучали многими годами — дома, в общедоступных тирах, в школах. Почему государство не желает осознавать того простого, примитивного факта, что для массовой армии это является совершенно необходимым, не понимал почти никто из профессиональных военных. Но факт оставался фактом: из старших классов школ давно исчез такой предмет, как «начальная военная подготовка», с улиц — многочисленные еще в конце 80-х тиры, а Закон об оружии оставался пугалом для Думы и отечественной либеральной интеллигенции. В результате в сухопутные войска и морскую пехоту шли призывники, в жизни не державшие в руках ничего хотя бы отдаленно похожего на то оружие, от которого начинала зависеть их жизнь, когда их бросали в бой. Но Чечня многому научила офицеров среднего звена — теперь в частях ребят чуть больше учили стрелять и чуть меньше — маршировать. Потерявшая в Чечне 46 человек только убитыми Белостокская бригада, больше известная как «Балтийская», исключением не стала: скорее наоборот. И хотя техники в морской пехоте Российской армии, как и во всей Российской армии, вместе взятой, становилось с каждым годом все меньше и меньше, стрелять она все же потихоньку научилась. Так что в своих ребятах майор был уверен, — пусть они были даже не из «его», а из соседнего батальона (считавшегося, кстати, слабейшим в бригаде по боевой подготовке). Вид настороженно-веселых бойцов и ощущение мощи двигателя, подрагивающего глубоко в корме бронетранспортера, несколько успокаивали. Как и в прошлые разы.
— Цель!
Высокий, скуластый боец-азиат вытянул вперед руку, указывая направление, и тут же поднял развернутую вперед ладонь вверх, давая отбой. Майор, сконцентрировавший внимание на «своем» секторе, успел увидеть только машущую рукой фигуру, зацепился взглядом за автомат на груди бросившегося к ним, увидел лежащее на тротуаре тело, но ревущий БТР уже проносило мимо.
— Стой!
Ухвативший его команду южанин заколотил в броню прикладом своего автомата, и через секунду БТР уже встал как вкопанный, а бойцы попрыгали с брони.
— Хороший водила, — не удержался и отметил майор, но командующий отделением мордатый парень с лычками старшины 2-й статьи даже не обратил на похвалу внимания, полностью занятый обменом ругательствами с таким же мордатым и вообще здорово на него похожим фигурой мужиком в имеющем ярко-синюю покрышку бронежилете поверх серого бушлата.
— Товарищ офицер!
Милиционер даже не пытался дотронуться до своего укороченного «калашникова»: полуотделение развернулось «к досмотру», как офицеры бригады научились делать там,
Не ответив стоящему на месте и изо всех сил старающемуся казаться «своим» постовому, майор Сивый нагнулся над телом. Это был еще один милиционер в звании рядового: молодые глаза неподвижно смотрели куда-то в пространство. Второе тело обнаружилось метрах в пяти, и это тоже был убитый милиционер.
— Товарищ офицер!
Майор разогнулся, смерив милиционера взглядом. По лицу мужика текли крупные слезы, и только это удержало комбата-879 от того, чтобы отдать приказ продолжать движение. Минуты утекали, а до батальона он еще не добрался. Черт знает, кто им сейчас командует: возможно, что тот же лейтенант Зябрев.
— Мы преследовали… Они открыли огонь, мотор машины заклинило, и шину пробило… Нам ответили, что помощи не будет, все заняты, и тогда лейтенант приказал продолжать преследование пешим порядком… Мы метров 50 и пробежали всего, и тут нас второй раз обстреляли, — и вот…
Майор кивнул: дело было понятное. То, что примерно такие картины происходят сейчас по всему их не слишком-то крупному городу, он сообразил еще до того, как вывел своих из дома.
— Попали в кого-нибудь?
Пленный недобиток был бы полезен: Сивый знал, что может развязать язык любому последователю ваххабизма секунд за тридцать. Сдираешь с человека обувь и по одному отстреливаешь ему из автомата пальцы ног: примерно после третьего начинают «колоться» даже люди с природно высоким болевым порогом. Исключений майор до сих пор не видел, хотя и предполагал, что редкие герои или мазохисты могут найтись. И совесть его тоже не мучила ни на грош. Правозащитники от такого зрелища еще на октаву повысили бы регистр своей перманентной истерики, но они не попадали в ситуации, когда информация нужна именно сейчас, немедленно, иначе погибнут десятки твоих собственных товарищей. Сейчас была именно такая. Но милиционер помотал головой, и тогда он разогнулся, поднимая с собой куцую «сучку», ублюдка в семье «калашниковых». Второй автомат, повинуясь его жесту, снял с убитого лейтенанта один из морпехов. Нашедшиеся у погибших запасные магазины они оба рассовали по нагрудным карманам, промокшие же кровью едва ли не насквозь бронежилеты трогать не стал ни один, ни другой.
— Мне сказали ждать! — дрогнувшим голосом сказал выживший.
— Нет, — резко ответил майор. — Я снимаю вас с поста. На броню!
— Товарищ…
— Молчать! Подчиняться приказу! Считай себя временно мобилизованным! На броню, я сказал!
БТР-80 взревел дизелем: из-под кормы вышвырнуло густой клуб сизого дыма. Одновременно с этим кто-то в десантном отсеке покачал выдвинутым через амбразуру стволом, и это милиционера «добило»: проявив приличную сноровку, он забрался на тушу сразу двинувшегося с места бронетранспортера, не отстав от остальных. Всех качнуло назад — водитель сразу разогнал машину до скорости, которую в мирной обстановке сочли бы не просто небезопасной, а убийственной. В любой момент под передние колеса многотонной машины могла сунуться какая-нибудь ржавая драндулетина мирного обывателя, а то и старушка с артритным пуделем. Но время было уже иное.
Вцепившись одной рукой в скобу, а другой в оружие, майор поймал себя на том, что поглядывает не только в соседние от «своего» сектора наблюдения, но и вверх. Задумавшись на секунду, он сообразил, в чем дело, и это напугало его еще сильнее. Ассоциация была простая: процедура снятия милиционера с поста была почти прямой цитатой из «Живых и мертвых» Симонова. В соответствующем месте книги и фильма следующим эпизодом шел расстрел «мессершмитами» тихоходных бомбардировщиков, возвращающихся с бомбежки переправ через Буг, кажется. Он снова посмотрел в небо, исчерканное проводами уличной электросети, но там, конечно, не было ничего, кроме облаков. Последние старые самолеты ВВС Балтфлота, винтовые «Барракуды» Бериева, известные по справочникам как Бе-12, были списаны по сокращению уже многие годы назад. Был полк Су-24, но этих машин никогда не увидишь, покуда они не всадят тебе что-нибудь в затылок. Так что можно расслабиться. Вроде бы…
Рядом по броне «цвякнуло» — именно такой звук издает пуля, имеющая сравнительно невысокую скорость. Или пистолет, или пистолет-пулемет одиночным, — но майор даже не понял, с какой стороны стреляли: БТР продолжал нестись мимо просыпающихся домов. Могли и попасть, и, как это обычно бывает в городе, неизвестно, куда вести ответный огонь. Сложенную «в один кирпич» стену пуля из КПВТ могла, при определенной доле везения, пробить и насквозь: а за стенами жили мирные, ни в чем не виноватые люди.