За дверью
Шрифт:
На этом странности в поведении капитана не заканчивались. Помимо прочего, он время смотрел прямо в глаза арестованному. Этот взгляд не то пронзал насквозь и испепелял, не то жалел и ласково обнимал своим крохотным огнем.
Мужчина смотрел на все происходящее и думал, что следователь не то хочет его убить, не то пожалеть. А может сделать с ним и то, и другое. Иногда он вел себя так, словно и вовсе не желал с ним беседовать и иметь хоть какие-то дела. Мужчина предполагал, что следователь на него даже обижается.
Но главное оставалось прежним – Петренко молчал. Он все время
Петренко спрашивали: где машина? Или: что вами двигало?
Но он не знал ответы на эти вопросы. Зачастую он просто молчал, обдумывая свой четко поставленный ответ. Его фразы "я не знаю, я на ней уже больше года не езжу" или "я оказался там единственно потому, что мне понадобилась бутылка водки" расценивались Крыловым и Бельцером лишь как попытка запутать следствие.
И ведь странности действительно имели место быть. Как Петренко оказался в своем гараже именно тогда, когда туда же приехал Глебов? Неужели это чистая случайность, благодаря которой раскрывается так много гнусных дел.
Игорь постоянно размышлял об этом, однако несмотря на психологическое давление еще не был готов пойти на самооговор. Он лишь молился и плакал по ночам. Мыслями он возвращался в молодость, детство, уже до отказа заполненные его греховностью и преступлениями. Для него, ныне верующего, уже неудивителен эффект кармы за все то, за что он не раскаялся. Петренко как раз вспоминал случай, самый яркий в своей жизни, после которого таки сумел свернуть с кривой дорожки и начать новую жизнь.
Относительно недавно, В Петербурге в 2001 году он сидел со своим другом-сидельцем Витьком у него дома. Пили на кухне поздним вечером, когда все жильцы уже были дома. Застолье на двоих товарищей и больше никого. В очередной раз они собрались для того, чтобы заочно "проводить" в колонию общего друга.
Витек с Игорем прошли много лагерей и стали практически родными людьми. Начиная с 1986 года они оба сидели в одних и тех же тюрьмах, каждый раз осужденные разные сроки по схожим статьям. Все это время они поддерживали общение.
В те моменты, когда один из них сидел, а второй находился на воле, они часто переписывались и делились новостями. Годы лишений, испытаний и преступной жизни закалили их характеры, им казалось, что нет никакого способа их запугать или шокировать.
Этой зимней рождественской ночью в квартиру, где жил Виктор, вломился мясистый мужчина с обрезом и заставил обоих уголовников лечь на пол, заложив руки за голову. Все произошло так резко и быстро, что никто ничего не успел понять. Подробностей Игорь не помнит и сейчас, а тогда и вовсе казалось, что все происходит будто в бреду. Особенно запомнился Игорю лишь момент, когда ворвавшийся в дом мужчина заставил их лечь ударом тяжелого сапога. Петренко почесал плечо при этом воспоминании. Да уж, удар у этого мужчины был сильным.
Приятели спьяну подумали, будто мужчина собирается их ограбить. Пока усатый толстяк что-то доставал из своего вещмешка, Виктор максимально тихо обернулся и потянулся за бутылкой водки, дабы разбить ее об голову неадекватного агрессора. К несчастью авантюриста, в этот же миг в бутылку из ружья последовал выстрел, необычайно тихий, как хлопок пакета. Стекло разлетелось вдребезги, зацепив осколками стекла щеку и уши Петренко. Мужик проревел:
– Дочь мою ты лапал?!
Эти слова обращались к приятелю Игоря. Виктор ответил, отвернувшись снова в пол:
– Че ты чешешь? Не знаю я ни тебя, ни твоей дочери, мужик.
– Я видел тебя сегодня. Ты лапал ее, козел!
Виктор предпринял попытку приподнять голову, чтобы его лучше было слышно, но толстяк приложился ботинком по уху и не позволил это сделать.
– Помню! Я ей сегодня мороженое купил всего лишь, а она в благодарность обняла меня.
– Не ври, и этот гад с тобой был!
– Был. – Ответил Петренко. – Но он в натуре ее только обнял.
Гнев мужчины несколько ослабел и превратился в холодную ненависть.
– Я нашел вас, потому что знаю, где живут все здешние сидельцы, добрые люди сказали. И так как вы сегодня провинились, вас нужно наказать. Ведь как известно, незнание жизни не освобождает вас от смерти.
– Мужик, сядешь же. – Прохрипел Виктор.
– Не сяду! Для тех кто в танке, я майор местного УБОПа, так что посадить меня не получится. Иначе как бы я вас отыскал?
– А! Вот как. – Все еще не понимая происходящего пьяно икнул Витька.
Толстяк же отошел на пару метров назад и несколько приспустил ружье. Затем повел свою речь:
– Я очень хочу кончить вас обоих, но патрон у меня с собой только один. – Мужик достал револьвер из кармана пуховика и покрутил им одной рукой. Во второй он все еще держал ружье. – Вот эта штука вам судья.
Мужик бросил пистолет между ними и наставил на обоих ружье. Большое количество выпитого мешало жертвам грамотно рассуждать. Поэтому даже движения рук их были заторможенным и кривыми.
Первым пистолет Взял Игорь. Он был бесстрашнее своего кореша и счел, что все происходящее не больше, чем игра.
– Встать! – Скомандовал мужчина.
– Стоим! – Поднимаясь, шутливо ответил ему Петренко.
– Сесть обоим за стол напротив друг друга.
Распоряжение мужчины с ружьем они выполнили с очень большим трудом. Для этого Виктору понадобилось дважды упасть. Только потом они сумели, переглядываясь, подняться на ноги и худо бедно сесть за стол.
– Проверь барабан. Может там пусто.
Витек ухмыльнулся. Игорь послушал его и преломил в руках револьвер. Среди пяти зияющих дыр старенького "Смита и Вессона" болтался один заполненный чем-то медным кружочек. Игорь сразу понял, чего мужчина от них хочет.