За дверью
Шрифт:
– Ты хочешь сказать, что он здесь остановился? – Спросил недоуменно Бельцер.
– Да, только вот я полный идиот.
– Почему?
– Потому что снег за полтора часа растаял, а солнце уже клонится к закату, в это время воздух лучше всего разогрет. Еще полтора часа назад здесь был плотный снег, а сейчас лужи и грязь.
Сыщик в бессилии пнул небольшую кучку снега на обочине. Его злость и усталость нарастала. В сжатых кулаках сосредоточился весь гнев, который накопился за день. Психолог внимательно наблюдал за ним, подмечал, фиксировал в голове черты поведения. Он не мог не заметить импульсивности, раздражительности
Но Бельцер увидел в нем и еще что-то. Проблеск все еще ясного и острого ума, который в данный момент находился в анабиозе и осторожно просыпался. Потрясающие физические и физиологические данные, подвижность, говорящая о высокой активности нервной системы. Но опытный психолог понимал, что для более подробного разбора одного дня знакомства мало. А впереди их ждет еще много интересного.
Михаил не впал в прострацию или смятение, он принялся вымерять тяжелые шаги вдоль дороги, искал теневые участки, на которых снег еще мог хранить отпечатки машин. Опытный следователь внимательно присмотрелся и заметил, что за последние несколько часов по дороге ездили только дважды. И оба раза следы от протектора были одними и теми же. Михаил Иванович довольно долго изучал саму дорогу, куда она ведет и кто по ней вообще может кататься. Он постоянно щелкал пальцем, поправлял и снимал пальто в попытках охладить себя. Переводил наручные часы.
На другой стороне дороге длинный забор ведет куда-то вдаль. В полукилометре отсюда сливались с оранжевым небом трубы и чернел дым. Разбитая, убогая дорога граничила с небольшой промзоной на самом краю города. Здесь, должно быть, редко ездят гражданские.
Александр Германович также увидел любопытную картину. Одна и та же машина проезжала здесь дважды в одном и том же направлении, не возвращаясь по этой же дороге назад. Почему?
– Почему?
– Что такое? – Спросил у него следователь.
– Ты же видишь, только одна машина ездила сегодня по этой дороге, причем дважды.
– Думается мне, это "Волга". Без сомнений.
Сыщик возвышался над следами протекторов. Желтые зубы светились на солнце и довольно потрескивали. Он явно не сомневался в своих талантах и умениях.
– Ты уверен? В конце концов это мог быть и не маньяк, да и следы уже все просто растаяли.
– Да, уверен. Позвони сейчас сержанту, если они уже уехали и опергруппе, пусть сегодня займутся пробитием всех владельцев "Волг".
– Хорошо, машина не самая часто встречаемая на дорогах, думаю быстро вычислим.
Бельцер нашел в служебном телефонном списке нужный номер и набрал его, затем передал распоряжения от сыщика и сбросил звонок.
– Дилемма в том, что всех проверять придется, а времени у нас с гулькин нос.
– Проверим, ничего страшного. Пока что это единственное, что у нас есть. Это нужно использовать.
Александра Германовича немного трясло. Стареющее тело улавливало резко охлаждающийся воздух, особенно после захода солнца за горизонт. Вдобавок мужчина волновался. Они сумели очень быстро найти след и даже вычислить марку машины. Оказывается, у питерского гостя все же есть нюх.
Следователь сел на ближайшую кучу снега. Он очень устал и хотел отдохнуть, а по возможности и выпить. Александр Германович тоже чувствовал себя опустошенным. Да и работа их на сегодня по большому счету завершена.
– Позвони им еще раз, пускай заберут нас отсюда. – Понизив голос, произнес капитан. – Завтра продолжим.
Михаил Иванович понуро уставился на последние лучи уходящего солнца. На замену небесному светиле приходили красивые, витиеватые оранжевые облака с холодным ветром. По-видимому, через час-другой начнется ливень или снегопад. Дорога все также пустовала, ни одна машина так и не проскочила мимо них за все время, которое мужчины просидели на холодном снегу.
У Бельцера возникал немой вопрос: почему преступник приезжал дважды и не разу не возвращался этой же дорогой. Психолог ненароком подумал, что преступник проверял, приехала ли милиция. Думается, убийца получал удовольствие от лицезрения своих злодеяний. Однако дальше мысли идти не хотели, как бы Александр Германович не старался. Самое главное сейчас – отдохнуть и набраться сил на следующий рывок.
За ними приехал служебный УАЗик. Мужчины неспешно загрузились в него и в крайний на сегодня раз взглянули на открытое окно похищенной девочки. Пожалуй, уже не сегодня. Как только следователь сел на заднее сиденье автомобиля, его глаза автоматически закрылись и он вновь уснул. Состояние крайнего утомления и сильного стресса сделали свое дело. Даже неудобства дороги не могли как-то вывести Крылова из сна.
Бельцер достал из внутреннего кармана куртки бумажку, щелкнул ручкой и едва разборчиво написал несколько слов. Затем Александр Германович умиленно посмотрел на спящего коллегу и аккуратным движением руки положил написанное во внешний кармана пальто. Будить крепко спящего следователя он не стал.
Михаил еле-еле дошел до своего номера на четвертом этаже местной гостиницы. В полусознательном состоянии он взял ключ от своей каморки и пошел к лифту. Дальше он все помнил едва ли, его быстро усыпила темнота номера, начавшийся за окном дождь и мерные звуки часов. Наконец-то он погрузился в уют и спокойствие, пускай и ненадолго.
"Родственник"
Вентилятор уныло вертел металлическими лопастями на потолке и крутил воздух в комнате. Он, к сожалению, никак не спасал от невероятной духоты, в условиях которой пытался уснуть Михаил. Назойливое состояние полусна не желало покидать измотанного после бурного дня и вечера мужчину и лишь усиливалось от минуты к минуте. Наконец, от неспешного жара батарей, как казалось Крылову, не спасали даже открытые настежь окна, за которыми барабанил холодный апрельский дождь.
Прямо над головой следователя за стеной доносились прерывистые и громкие стоны, которые то усиливались, то утихали. Женский крик перемежался с мужскими вздохами и наоборот. Очевидно, что в соседнем номере посреди двух часов ночи занимались любовью двое молодых людей. На это тоже очень тяжело не обращать внимание, когда у тебя едва ли не вдребезги раскалывается голова от прошедшего дня и от выпитого алкоголя.
Крылова било и то, что он завидовал подобным парочкам. Они могли не заботится об окружающих и делать все, на что нашлет их безудержная фантазия. Под концертные ноты человеческих стонов Михаил завистливо теребил пальцы правой руки, то просыпаясь, то вновь засыпая в пьяном угаре. В глубине подсознания он подловил себя на мысли, что хочет убить этих двоих.