За горным туманом (др. перевод)
Шрифт:
Позже, Хок закрыл детскую и отнёс свою сонную, удовлетворённую жену в Павлинью комнату, где держал её в своих объятиях всю ночь напролёт, изумляясь полноте своей жизни, когда она была в ней.
* * *
Лидия улыбнулась, когда услышала, как дверь детской громко хлопнула над её головой. Всё хорошо было в Далките-на-море. На мгновение она замечталась, представляя малышей, которые скоро украсят собой детскую.
Жизнь ещё никогда не была такой сладкой.
Но она могла бы быть ещё слаще, Лидия.
Глаза Лидии глубокомысленно
Только натянутость в его терпеливой улыбки выдавала его укоризну.
Любовь моя, назвал он её, и она почувствовала себя такой виноватой за то, что у неё была любовь в то время, как её сын был одинок, что отказалась признать её. Сколько ещё времени ты собираешься тратить впустую, девушка?!
Очень тихо Лидия вынула шпильки из кос, распуская свои волнистые каштановые волосы. Её глаза ни на секунду не отрывались от спины Тэвиса. С улыбкой предвкушения она покачала головой вверх-вниз, пальцами расчесала свои волосы во взъерошенные локоны, потом откинула их назад через голову, позволив им рассыпаться в свободном беспорядке вниз по спине.
Так много лет!
Она нервно потянула своё платье, изучая его спину ещё одно мгновение, потом пожала плечами и расстегнула несколько жемчужных пуговиц на воротнике. Она сделала глубокий, дрожащий вдох, в то время как бабочки бархатистыми крылышками трепетали внутри её живота.
— Тэвис? — тихо позвала она. После того, как она решилась, она полностью настроилась на то, чтобы больше не терять ни единого драгоценного мгновения.
Спина Тэвиса выпрямилась, и он бросил на неё взгляд поверх плеча.
Она почти засмеялась вслух, когда его глаза широко распахнулись, и он резко развернулся всем телом, чтобы посмотреть на неё; его взгляд блуждал по её свободной гриве, по её расстегнутому воротничку, по её приоткрытым губам.
— Лидия?
Она слышала сотню вопросов в одном его слове и была возбуждена осознанием того, что у неё есть, наконец, правильный ответ для него.
— Я всё время задавалась вопросом об одном, понимаешь, старина, — сказала она, похлопав по скамье, предлагая ему присесть рядом с ней. — Эти твои руки… — Её голос затих, с игривой искоркой в глазах. Кокетливо, она увлажнила нижнюю губу в приглашении более древнем, чем само время.
— Да? — в его голосе появилась хрипота.
— То, что они такие талантливые и сильные…
— Да? — Его брови приподнялись. Вздох задержался в его горле, когда Лидия предложила этим рукам то, что потрясло и обрадовало Тэвиса МакТарвита до самой глубины души.
* * *
Когда Гримм, наконец, покинул крышу в ту ночь и зашёл в главную комнату, он сдержал ругательство и начал пробираться, отступая на полной скорости, назад к двери. В Большом Зале, где каждый мог увидеть! Лидия! И Тэвис!
— Ох! Любовь! — заворчал он звёздам, которые мерцали над ним в беспристрастном великолепии.
* * *
Три месяца спустя здоровый крик младенца мужского пола огласил коридоры Далкита-на-море.
Хок Дуглас, лопаясь от гордости, сидел на кровати рядом с Эдриен.
— Посмотри на него, Хок! Он — совершенство! — воскликнула Эдриен.
— И не только он один! — хрипло сказал Хок, нежно убирая волосы с её лба.
Эдриен улыбнулась ему. Он держал её за руку на протяжении всех её родов, по очереди проклиная то самого себя, то её — прежде всего за то, что она позволила ему сделать её беременной.
Но ещё много будет таких раз, подумала Эдриен, потому что она с полной серьёзностью намеревалась завести полдюжины малышей. Так что Хоку просто придётся привыкнуть к процессу их прихода в этот мир.
Эдриен с удивлением прикоснулась к его щеке.
— Ты плачешь, — прошептала она.
— Слёзы счастья. Ты подарила мне новую жизнь, Эдриен — жизнь, которую я даже не мечтал когда-нибудь иметь.
Эдриен посмотрела на него с обожанием, их малыш уютно посапывал между ними.
Эдриен могла пребывать вот так часами, но в Павлинью комнату вошёл Гримм, оживлённо раздавая приказы страже.
— Поставьте её там, у кровати.
Хок бросил взгляд поверх плеча.
— Ах, колыбель. Я закончил её прошлой ночью. Полагаю, какое-то время он не будет часто видеть её. — Собственническим движением он взял своего крошечного сына на руки. — Ему следует спать с нами какое-то время, как ты думаешь?
— Не думаю, что смогу позволить ему быть вне поля моего зрения, а ты?
Соглашаясь, Хок кивнул головой, пока сосредоточенно разглядывал своего сына.
— Мой подбородок, — гордо сказал он. — Только посмотри на этот великолепный решительный угол.
Эдриен засмеялась.
— Упрямый угол, — поддразнила она, — и у него уже тёмные волосики.
Позади них Гримм издал задушенный возглас.
Хок бросил вопросительный взгляд через плечо.
— Что к чёрту…э, извините, миледи, — сказал он Эдриен, — прости меня, крошка, — сказал он малышу. — Но зачем ты вырезал это на колыбели, Хок? — спросил Гримм. — Разве с нас недостаточно было этих треклятых Эльфов?
Хок в замешательстве приподнял брови.
— О чём ты говоришь, Гримм? — Он мягко передал их сына Эдриен и подошёл к колыбели.
Струящиеся буквы были вырезаны глубоко в дереве. Вся колыбель целиком мерцала, словно была усеяна брызгами золотой пыли. Хок долго рассматривал слова, которые, как он знал, он не вырезал там. Улыбка тронула его губы, когда он вслух прочёл Эдриен:
Помните это, смертные — вы обладаете своей собственной
вечностью — бессмертием любви.
Благословенны будут Дугласы.