За границами легенд
Шрифт:
— А если слабая она, мне такая в охранницы к сёстрам не нужна, — воин молодой развернулся ко мне спиной, уже потеряв интерес, прошествовал к своему столу. Вытер руки о полотенце, лежавшее у его подноса. Сумку свою, кожаную, с металлическими бляхами-нашивками подхватил. Достал из неё серебряный — кинул, не глядя, но стоявший за стойкой трактира поймал её в руки, особо не дёргаясь — перекинул лямку сумки через плечо и спокойно вышел.
Уже на пороге он был, когда вдруг, словно соткавшись из воздуха, появились подвешенные ножны к его поясу — с мечом слева и с кинжалом справа. Причём, узоры на ножнах оружия, как и его сумка… я не могла припомнить, чтобы в столице или на путниках я видела что-то подобное. И потому запуталась, откуда родом был тот маг. Да, маг, который спрятал своё оружие так, что оно даже во время боя оставалось невидимым. И… если у него при себе были и меч, и кинжал… он бы вполне мог меня убить, но не стал. Не захотел. Тогда зачем он вышел против меня в бою? Может, чтоб позлить вот этого красавца, вступившегося за меня?
Но… у этого смазливого нет сестры. Тот, возможный заказчик, ушёл. И меня, выходит, подставили?..
— Эй, кто ещё готов меня нанять?
Но мужики молчали. Эх, дело так не пойдёт.
— Что, трусы все? — громко заявила, — А просто так, силою померяться со мною, вам страшно?
Выполз тот подросток, сын мною ранее подбитого. Я в общем-то и взмокнуть снова не успела — подбила и его. Хотя, из жалости, приложила локтём в грудь. Мужскую гордость ему для продолженья рода сохранила. А то вдруг он там единственный сын? Или виноват во всём был этот красавиц, чей внимательный взгляд я случайно поймала?.. Ну, как-то при нём не солидно было совсем уж жестоко лупить моего юного соперника.
— Смеркается, — шепнул черноволосый своему спутнику.
— И что же, Син? — спросил тот, взгляда от меня не отрывая.
Притворилась, будто потеряла к нему интерес — и стала оглядываться в поисках своей сумки. Ага, вот, нашла. Валяется. Раскрылась в падении. Или нарочно мстители мелкие распотрошили. И коса моя вывалилась, на полу лежит.
Мрачно сощурилась. Подхватила косу. Присела на корточки — косу поверх колен — и быстро собирая рассыпавшиеся коренья, гребень, полотенце… Взгляд подняв мрачный — чтоб никто не подкрался со спины — увидела, что тот, кареглазый и красивый, как-то уж очень задумчиво смотрит на коренья, что обратно в сумку свою я собирала.
Ну, что?! Так, без денег, я хоть с голоду не погибаю. Да и не приходилось ловить зверей, чтоб убивать и жрать. Да, не все из этих кореньев ели люди — мне многие Григорий подсказал — но они были сытные и полезные. Ну, хотя бы просто полезные.
Вздрогнула.
Растерянно взгляд подняла на этих двух красивых молодых мужчин.
Даже слишком красивых.
Не все из этих кореньев ели люди. А эльфы, как сказал Григорий, вполне. Остроухий народ, по его словам, в пищу употреблял намного больше видов растений. И ничего, тысячелетиями жили без мясной пищи, почти поголовно здоровые, выносливые и… и красивые. Красота и здоровье издревле были чертами, характерными для эльфийского народа.
А эти двое были слишком уж красивыми!
И, кстати, как сказал Григорий, остроухим свойственен немного другой тип красоты, нежели людям. Они не бывают сильно мускулистыми, хотя крепкие. И шибко широкоплечими, хотя «всё равно ладно скроены». И эти… высокие, но не мускулистые. И плечи не столь уж широки, как у некоторых человеческих силачей. Неужели, аж двое из другого Основного народа?! Тьфу, на хрена мне эта радость?! Вообще не нужна!
И голову опустила, вернулась к собиранию своих вещей.
— Гроза скоро начнётся, — тихо сказа Син, но я расслышала.
— И что же? — уточнил его спутник.
— Нас могут хватиться, — уже очень тихо, может быть, все люди и не различили ничего, но я-то была не человек! Ну, не совсем.
Кажется, тот, ко мне подкатывающий, якобы, просто ради помощи, вздохнул. Но тихо-тихо.
— Пойдёмте, Син, — сказал.
Я уже завязки завязывала на боку сумки и её крышке, как звякнув, приземлился возле меня мешок-кошель из тёмно-синего бархата. Мрачно взгляд подняла.
— За красивое сражение! — сказал, улыбаясь, неизвестный мне эльф, стоящий уже у порога, — Ладно смотреть было.
Спутник на него посмотрел мрачно. Уж не знаю, в чьём взоре плескалось больше яда — у Сина или у меня?.. А этот, дружелюбный шибко или просто бабник, повернулся, прикоснулся к ручке двери. Я сгребла кошель с подаренными деньгами, выпрямилась. И запустила ему. По башке.
Он, правда, кажется, звон монет в полёте расслышал, пытался обернуться. Но по уху таки съездил ему его подарок, перекатился по рубашке и, жалобно звякнув, на пол упал.
— Ты!.. — сдвинул густые роскошные брови Син.
— Не нищая. Без подачек ваших обойдусь! — проворчала, упирая руки в бока, — Что честно заработаю, в бою, то и проедать буду!
— Наглая девица, — сквозь зубы, едва слышно проворчал Син.
А тот, второй, лишь усмехнулся — наклонился, подобрал кошель, спрятал в карман штанов — и вышел. Син, окинув меня мрачным взором, последовал за ним.
Раскаты грома скрали их разговор. Ото всех, кроме меня.
— Вот наглая женщина! — проворчал черноволосый эльф на улице.
— А, по-моему, она милая, — добродушно возразил темноволосый.
— Но она швырнула в вас вашим же подарком!
— Я бы в ней разочаровался, прими она эти деньги.
— Ужасная женщина! — негодовал Син, — Что вы так с ней возились?!
Чуть погодя — они на несколько шагов ещё отошли от здания — и ещё менее отчётливо донеслось:
— Хотел бы я, чтобы пути наших жизней переплелись! Чтобы сидеть с ней рядом и свободно говорить обо всём.
— Она ужасна, — Син был неумолим, — Чем вам не угодили наши девушки?
— Да ну! — кажется, его спутник теперь смеялся, — Вечные разговоры о поэзии, музыке и цветах! О смешениях оттенков красок или тканей… Все эти приукрашенные слова и интонации… надоели! А она, думаю, честно и прямо говорила бы своё мнение и свои мысли на любой счёт.
— Если уж на то пошло, среди людей есть куда более привлекательные экземпляры…
— А я хотел бы, чтобы наши жизненные пути переплелись! Сидеть бы с ней, говорить о какой-нибудь ерунде… смеяться… Жизнь бы отдал, чтобы была возможность сблизиться с ней!