За границами легенд
Шрифт:
О, если бы я додумался к ней подойти в тот день! Мог бы забрать её с дочкой к себе! С нашей дочкой! Если муж так сурово обходился с ней, то, может, она бы согласилась уйти со мной? Если бы и не в Эльфийский лес, то хотя бы в другое место, где бы я мог её навещать и заботиться о ней. Да даже если сюда! Я бы мог привести её сюда! Может, не сразу бы уговорил, но…
Но было слишком поздно.
Может, эта девушка была радугой, которую мир хотел подарить для меня? Но я тогда не понял. Когда мог, я к ней не пришёл. А теперь
Дочь не хотела со мной общаться.
Жена тоже обиделась, не дождавшись ни одного визита к ней. И даже зачастила к своему давнему любовнику. Встречаться на территории дворца ей и её мужчинам я запретил, однажды наткнувшись на одного.
Может, стоило его всё-таки прирезать?.. Всё-таки, это моя королева! Супруга правителя страны! Или надо было избить его, чтоб на Грани поболтался?
Но я просто велел ему убираться, случайно застав их в её спальне. Любовник, кстати, из наших семейных лекарей, дрожащими руками нащупал одежду, спешно оделся и ушёл.
Мрачно посмотрел на жену, сжавшуюся на кровати. Она сидела, судорожно вцепившись в покрывало. Жена не часто вкушала мои ласки. А тут только нашла себе утешение. Или уже давно? Впрочем, верным мужем я никогда не был. Да, сколько-то держался в начале, но потом…
Тяжело вздохнул — королева напряжённо смотрела за мной, ожидая моей реакции — и сказал глухо:
— Хочешь развлекаться — развлекайся. Но ты всё-таки моя королева. Не смей попадаться со своими любовниками мне на глаза! И другим тебя прошу не попадаться.
Женщина кивнула. На пол соскользнула, мне кланяясь, касаясь пола лбом:
— О, благодарю вас за снисхождение, мой король!
Обнажённая. Растрёпанная. Красивая. Моя женщина.
— Но если ты от него или другого ребёнка зачнёшь — не смей выдавать его за моего!
— Да мой король, — вздохнула эльфийка и грустно подняла взор на меня, серьёзный взор, твёрдый, — Если я зачну ребёнка от другого мужчины, то честно сознаюсь во всём. И пусть позор падёт на меня. Я любое наказание приму. А вы тогда не смейте выгораживать меня.
Сказал серьёзно, приподнимая её голову:
— Договорились.
В конце концов, она ни разу не упрекала меня. И ни при других, ни наедине со мной не выказывала ревность. Я пользовался свободой. Я радовался жизни. Так почему бы не позволить и ей?..
Осторожно вынудил её подняться, бережно сжав плечи. Светлокожие, покрытые, роскошным покрывалом длинных густых светлых волос. Особенно очаровательно их изгибы смотрелись на округлостях её груди. И, засмотревшись на её прелестное тело, на её обнажённую грудь, в тот день сам от неё не ушёл. Подхватил женщину на руки, отнёс на кровать, рядом со сброшенным одеялом положил.
Она не сопротивлялась, внимательно смотря на меня своими серьёзными голубыми глазами. Я присел на край кровати, нагнулся к ней, жадно целуя в губы. Жена робко протянула руку, запуская в мои волосы. Я замер. Она медленно стянула шнур, которым я собрал волосы у шеи. Те, вырвавшись из плена, рассыпались по моим плечам и по её обнажённому телу, лежащему на нежном покрывале её пшеничных волос. Мои длинные тёмные волосы красиво изгибались на её светлом теле и её светлых волосах, на нежно-голубой простыне. Женщина осторожно потянула мою голову к себе и к своей груди. Она меня хотела. Даже после всего.
Я осторожно подсунул руку между её талией и простынёй, поднимая жену к себе, вновь находя её губы… сочные и тёплые…
Моя одежда быстро была стянута и сброшена, вместе с ревностью и обидами. Хотя бы на какой-то краткий миг освобождая моё тело и наши души от неприятных чувств, на которые мы друг друга обрекли…
Странно, я уже хорошо успел изучить каждую частичку её тела… Я уже не раз ласкал и целовал её всю… И в темноте, и при свете дня… Но после того, как увидел их двоих, кровь во мне будто вскипела…
И, если не считать того мерзавца, случайно найденного в её постели, ночка у нас с женой хорошая была. Жаркая… И, судя по её усталому, но довольному лицу поутру, ей всё понравилось. Мне, впрочем, тоже…
Но у Сама тогда нервы не выдержали. И он честно попытался зарезаться, едва вернувшись к себе домой. И даже был на Грани. И записку оставил, мол, он очень сильно извиняется передо мной и считает, что просто обязан уйти, вину всю забрав на себя. Не уточняя, впрочем, за что, вдруг я всё же приму эту жертву и откажусь предать дело огласке, а записку-то прежде меня другие найдут.
Нашли его уже поутру, в тяжёлом состоянии. И родня с ног сбилась, водя к нему лучших лекарей. И ко мне, разумеется, посланники от его рода пришли. Молили разобраться, что вдруг на него нашло?..
Королева старательно прятала заплаканные глаза. То магией, то отварами, то закрашивала кожу какой-то дрянью из искусственных веществ.
Что же, я честным и верным не был. И совесть меня тогда кусала за то, что она чувствовала себя одинокой. Так что когда Сам пришёл в себя и, хоть и с опозданием, пошёл на поправку, я даже обрадовался.
Я вызвал его и попросил меня не позорить. Он поклялся своей честью, что тень меня не коснётся.
И, приходя к жене в спальню каким-то вечером, я никого у неё больше не заставал. И, хотя и приходил к ней неожиданно, всё-таки большую часть ночей жена была на своём месте, где ей и полагалось быть и ждать меня.
Выяснив о прошлом моей единственной дочери, я заперся в своих покоях и долго молча рвал покрывало, сидя на полу, от душившей меня злости.
Оказывается, она была не только хамкой. Зарёна ещё и на всё Черноречье прославилась! Как девица, одевающаяся вроде нищего парня. Как девушка, которая запросто ввязывается в драку и не боится хамить никому. Как девушка, избившая большое число мужчин просто вот потому, что ей так захотелось. Да, поговаривали, что она там защитница слабых, униженных и обиженных женщин, но, сопоставив добытые сведения, я заподозрил, что защита особ женского пола — это просто оправдание для её мести.