За границами легенд
Шрифт:
Ещё моя дочка прославилась как воевода принца Вячеслава, восставшего против наследного принца, своего старшего брата! Если у них в Черноречье женщины лезут в гущу восстаний, то неудивительно, что у них в стране такой бардак уже который год творится!
А её, кстати, там едва не убили! Если бы не лекарские и целительские знания Нэла, который почему-то подобрал её, она бы скончалась ещё до окончания восстания, сдохнув на грязной мостовой, как бродячая собака.
Как занесло в Черноречье Нэла, который в те дни выполнял задание в Синем краю, неизвестно. Тем более, как он явился в Связьгород как раз в тот час, когда она истекала кровью на одной из улиц столицы?.. Хотя, судя по тому, как Нэл вовремя туда попал, да ещё и на улицу, по которой прошлись восставшие, что-то этих двоих уже связывало. Или тут опять Мириона решила сделать по-своему? Какой был смысл вмешиваться миру? Даже не знаю, рад ли я, что сын Рана спас жизнь моей дочери или я бы предпочёл никогда с ней не встречаться?.. Я никогда, ни в одном из страшных снов и подумать не мог, что моя дочь может оказаться такой!
Зарёна как будто пришла, чтобы отомстить мне за всё. Грубая, хамка, не желавшая учить манеры, не умевшая освоить толком азы ни одного из главных искусств, нос воротила от всех достойных кандидатов, которых ей под какими только предлогами не подсовывали. А что ещё ждать от полукровки, да ещё и той, в чьих венах текла человеческая кровь? Кровь грубых людей! Увы, материнская доброта ей не досталась. Умом её природа тоже обделила. Девчонка совсем не ценила предоставленную ей судьбой великолепную возможность. И…
Я думал, что хуже быть просто не может… Хуже её нрава и затей Акара не могло быть ничего! Кроме их внезапно завязавшейся то ли дружбы, то ли любви?..
Акар давно стоял у меня как кость поперёк горла. Ещё один полукровка, но… но он был сыном обоих родов древних магов. Редкий плод связи эльфийского народа и драконьего — обычно мы друг друга не интересовали, обычно нас больше тянуло к представителям своего народа и… и почему-то к этим грубым людям. Причём, что вообще было огромной редкостью, мальчик унаследовал способности обоих народов. В прошлый раз, несколько тысячелетий назад, такой вот сын двух народов едва не покорил человеческий мир, да ещё едва не погубил драконий народ. И драконы были вынуждены его уничтожить.
И теперь драконы с опаской следили, как Акар рос. А чтоб в тонкости своего вида магии не посвящать, спихнули к нам, к матери-эльфийке. Мол, с вашей магией особо не повоюешь! И вообще, это ж такой ценный ребёнок для исследования: когда ещё представится новая возможность изучить полуэльфа-полудракона? Впрочем, при возникновении крупных проблем, они поклялись избавиться от него сами. И так этот проклятый ребёнок стал большой головной болью для меня.
Если призадуматься, что-то у этих двоих было похожее. Оба полукровки, оба упрямы до жути, у обоих грубые манеры и дурной вкус.
Они очень быстро спелись. Так, что эльфы долго успокоиться не могли: никто не ожидал, что строптивый Акар способен с кем-то подружиться. А впрочем… Может, он просто в неё влюбился? В пятнадцать лет юнец уже вполне бы мог кем-то увлечься. Да и драконы ничего не имели против упрямых, своевольных и темпераментных женщин, а Акар был наполовину дракон.
Самым дурацким произведением их дурного ума стала жаба, подсунутая мне в постель. Мол, жаба относила мне утреннее приветствие и цветок. То есть, с одной стороны, принцесса якобы хотела сделать приятное королю, с другой, у них проводилась небольшая тренировка в обучении принцессы магии по управлению зверьми. По крайней мере, так мне врал Акар, которого я нашёл у озера за метанием по воде плоских камней. Юнец смотрел на меня честными-пречестными глазами. Актёр!
Вернувшись в покои, я сначала нашёл жабу, в ужасе забившуюся под шкаф, потом — листок с приветствиями, написанными изящным почерком. Самым последним нашёлся раздавленный цветок полевой гвоздики под одеялом. И вот ведь оправдание придумали! Сунься к ним и, подозреваю, они мне целый спектакль разыграют. На тему, как много доброго и прекрасного они искренне желают сделать для меня. Потому я сделал вид, что ничего не заметил, а жабу выкинул в сад через окно. Акар в первые две встречи после того смотрел на меня как-то уж очень угрюмо.
Белка, приметив мой сердитый взгляд, предпочла сбежать. Зацепив хвостом белую полевую гвоздику…
Белый цветок… Такой же белый, как и Памятная роза — символ благодарности, привязанности и дружбы, благодарность за заботу и проявленную доброту…
Мой Лэр так никому её и не отдал, свою Белую розу, хотя у него хватило сил, чтобы сплести свою прощальную песнь, заклинание Последнего пути! И то ли мне было больно, что мой сын не захотел одарить ею ни меня, ни мать, то ли мне было больно, что никто не стал для него так ценен, чтобы вручить прощальную Белую розу.
Мой сын… Мой наследник… Мне казалось, я знаю о нём довольно-таки много! Я думал, что у него вполне спокойная и счастливая жизнь. У него было всё. Я никогда не бил его и никогда не наказывал: повода он не подавал, тихим и спокойным рос, задумчивым. Вот только эту белую Памятную розу он никому не отдал…
В одну из ночей страшная выдалась гроза. И слой магический порвался возле покоев моего сына. Ни мы с женой, ни лекари пробиться к нему не могли. И даже вызванные мной маги справиться со стихией не сумели. И даже наши единодушные мольбы к миру повлиять на непогоду не смогли. Магия не действовала, мир не отзывался, а жуткий ветер сшибал с ног, мешая нам даже пройти к той части сада…
Ненастье бушевало до самого утра. Потом всё стихло. Я и жена, за ночь ни разу глаз не сомкнувшие, лекари, стражники, маги, словом, мы всё бросились к покоям принца, едва только ветер поутих. Пока добежали, дождь уже прекратился. Небо ещё недавно тёмное и затканное тёмными облаками, очистилось и посветлело.
Лэр лежал на полу у своей постели, задумчиво и печально смотря куда-то в потолок. Почему он упал с кровати, широкой, на которой прежде лежал? Почему выглядел даже немного бодрее, чем до того, как я его оставил? Почему он никого не позвал, ни когда очнулся, ни когда стихла буря?
Лекари удивились, что принц очнулся, хотя, разумеется, при нём о том ни слова не сказали. Ещё каким-то чудом у него отчасти сросся его магический слой, на половине самых жутких его разрывов. Заклинания близ его покоев ещё с пару недель ни у кого не удавались. Похоже, что сын невольно или осознанно выпил много сил из местного магического слоя, что повлекло агонию раненного мира, обернувшуюся разбушевавшейся стихией. Отбирать силы у мира, да так грубо… это непристало для эльфа. Но, впрочем, мой сын был едва живой. Это драконы обдирают мир по поводу и без. Мы — нет.