За гранью будущего
Шрифт:
– Стоять на месте! Иначе порешу!
Такой смелости, доходящей до безумства, он в себе никогда не замечал. Решительный, бескомпромиссный вид Алексея подействовал на охрану должным образом: они вопросительно-испуганно переглянулись. Тучный полез было за пазуху, но остановился, увидев угрожающее движение Алексея. Охранник сообразил, что происходит нечто из ряда вон выходящее и решил не торопиться.
– Вот и хорошо… – примирительно выдохнул Алексей. – Мы уйдём, а вы не дёргайтесь, дабы избежать личных проблем.
Когда они с всхлипывающей Лесей уже опустились
– Похоже, кент из ФСБ. Доходят слухи, там появились новые средства защиты.
– С этими ребятами лучше не связываться, – поддержал Резак.
– Ну, и дела… – вытер вспотевший лоб тучный охранник, и стал помогать поднимать начальника с пола.
Часть 2. Бегство
Глава 1
Виталий Параноев в своём немногочисленном окружении слыл человеком “не от мира сего”. Очевидно, вся его жизнь, начиная с рождения, старательно выстраивала такой оригинальный, достаточно редкий тип.
Нашла его, в младенческом оголённом состоянии, тётя Груня, грузная, умеренно непьющая, одинокая женщина, и не в капусте, как водится у нормальных людей, а в мусорном баке.
Женщина привычно спешила на работу. Лучи утреннего солнца назойливо слепили глаза из-за обшарпанного угла дома. Два полудиких щенка с добродушным урчанием баловались на травке газона. Требовательное: “У-а!” – донёсшееся из глубины ржавой громадины, сначала поразило женщину, а потом заставило проявить осторожное любопытство. То, что увидела, вызвало кратковременный шок – среди объедков, пакетов, пивных бутылок и прочего мусора, махал ручками и ножками посиневший от утренней прохлады младенец!
Стойкое одиночество Груни решило судьбу найдёныша. Женщина не стала привлекать правоохранительные органы, организовывать поисковые мероприятия и, проявив настойчивость, собрала необходимые для усыновления документы. Окрестила малыша Виталиком и с радостью, в меру сил и возможностей, принялась его растить и воспитывать.
Мальчик рано приобщился к чтению. Благодаря упорству мачехи, он уже в пятилетнем возрасте читал получше любого школьника начальных классов. Естественно, основными книгами были сказки, самые разные: от народных русских – до современных немецких, английских, шведских… Они переваривались в душе и голове Виталика своеобразно, создавая причудливую смесь. Главное, что и определило его взрослую сущность, он, как и положено ребёнку, верил в их правдивость. Даже когда Груня говорила, что сказки – это выдумки, хотя и поучительные, Виталик серьёзно парировал:
– Разве можно придумать того, чего не было?…
Такой вопрос ставил мачеху в тупик: не могла она толком объяснить способность людей фантазировать. А мальчик продолжал, видя замешательство матери:
– Я сам слышал, как кошки разговаривают. Даже видел Карлсона на крыше соседнего дома. Он так гудел пропеллером, что в ушах звенело.
Груня улыбалась и только разводила руками.
Когда мальчику подоспело время идти в школу, его жизнь опять перевернулась в крутом вираже: однажды мама Груня не пришла за ним в садик. Воспитательница, досидев с ребёнком дотемна, отправилась к нему домой. Груни на месте не оказалось, и огорчённая работница детского садика вручила Виталика соседке. Подошла ночь, мачеха так и не появилась, и соседка вызвала милицию. Потом были поиски… безрезультатные. Так Виталик попал в милицейский детский приёмник.
Ознакомительная беседа с молодым инспектором, симпатичной брюнеткой, Кларой Семёновной, предрешила судьбу мальчика.
– Что ты умеешь делать? – мягко спросила она.
Ребёнок поводил глазами, осмотрел комнату с решётчатым окном и серьёзно сказал:
– Я могу всё. Только не сам, с помощниками.
– Какими?
– Они меняются. Сейчас дружу с отставным солдатом Иваном. Он поможет мне варить кашу из топора… Топора у меня нет, а, вот, молоток есть в кладовке у мамы Груни. Там ещё крыса Машка живёт. Мы с ней лук чистили для картошки… толчонки.
Если бы это был не ребёнок, Клара Семёновна возмутилась бы, а так, глядя на сосредоточенное, серьёзное детское лицо, еле сдержала смех. Однако, после упоминания крысы, не удержалась и расхохоталась. А мальчик невозмутимо продолжал:
– С вороной Гертой мы собирались слетать на север за настоящим мороженым. Теперь не знаю… Мама не приходит… Наверное, Соловей-разбойник стал шалить… Забрал её в служанки…
Инспектор перестала смеяться и вдруг предложила дрожащим от волнения голосом:
– А давай ты поживёшь у меня, пока мы ни заберём у разбойника твою маму?
– А пшено у вас есть?
– А как же, – блеснула глазами незамужняя женщина.
– Топор я знаю, где достать. Мы такую кашу с Иваном сварганим!
Эту ночь Виталик спал на новом месте, в новой кровати, после чтения сказок Андерсена. Ему снились прекрасные феи, которые обещали расправиться с Соловьём-разбойником и освободить из его когтистых лап маму Груню. Но сказка не стала былью: мачеху так и не нашли, а Виталик остался на попечении у Клары Семёновны. Тут и в школу пошёл.
Учился в целом неплохо, пользовался авторитетом среди одноклассников как заводила игр и оригинальный выдумщик. Учителя сразу же обратили внимание на склонность Виталика фантазировать. Некоторым нравилась такая особенность ученика, другие же раздражались до истерики. Скажем, на уроке математики он мог выдать свое решение простой задачи о яблоках.
– У Вани было три яблока, а у Кати пять. Яблоки они сложили в одну корзину. Сколько яблок стало в корзине? – мерным голосом читала условие задачи для первого класса молодой наставник младших классов, худая, с узким скуластым лицом, Луиза Матвеевна.
Она пробежалась взглядом по ученикам и остановилась на Виталике:
– Нам подскажет Параноев?
Мальчик ответил не сразу. Он встал, посмотрел в окно, за которым виднелась акация с чирикающим воробьём на голой веточке, и задумчиво сказал:
– Яблоки могут превращаться в птиц и летать. Корзина может оказаться пустой…
Кто-то хихикнул, потом прыснула девочка с косичкой и через секунду весь класс весело загудел. Учительница не оценила выдумки, прикрикнула на детей и, сохраняя строгость на лице, попыталась вразумить Виталика: